Такое же китайское влияние с теми же мотивами сказалось и на керамике, роскошной, но в то же время нежной, тонкой, изысканной, производство которой тогда достигло одной из высших вершин.
ИРАН ПОСЛЕ ИЛЬХАНОВ
Падение ильханов привело к отделению Малой Азии от Ирана и к распаду последнего, в результате чего возникло множество независимых государств, иногда находившихся под номинальной властью ханов чингизидской крови. Монголы сохранили власть только, с одной стороны, в Ираке и в Западном Иране в лице потомков Джалаира, сначала обосновавшихся в Багдаде, потом, с 1358 г., овладевших Тебризом, единственным мало-мальски примечательным представителем которых был Увайс, царствовавший с 1358 по 1374 г.; с другой стороны — в Мазандаране (Бистам, Дамган, Семнан), где основали Астарабадский эмират. Но соседями Джалаиридов были две туркменские конфедерации, пришедшие с сельджуками или с монголами, о которых начали говорить ещё на рубеже 1340 г. и которые различались цветом шерсти стад либо тотемов — чёрных и белых: «чернобаранные», Кара-Коюнлу, которые сделались хозяевами Мосула, Синджара, а в 1388 г. и Тебриза, и «белобаранные», Ак-Коюнлу, кочевавшие в Верхней Месопотамии. На западе и юго-западе страны в Ширазе, Йезде, Исфахане, Кермане властвовала сильно иранизированная арабская династия Музаффаридов. Персы смогли вернуться к власти только в восточных областях. Они сделали это в Сабзаваре, создав исламскую шиитскую республику сербедаров, и в Герате в лице Куртов, или Кертов, господствовавших в Афганистане. Курты были старинным родом, из которого выходили наместники (малики, «цари»), служившие и монголам, которые признали в 1253 г. за ними их должности, и Курты чрезвычайно ловко сумели пройти сквозь все кризисы. Когда через четыре года после смерти Абу Саида, в 1340 г., их князь Муизз ад-дин Пир Хусейн (1332-1370) посмел провозгласить себя султаном, это вызвало негодование и резкую реакцию Чагатаидов (таджик — султан!), и Пир Хусейн был вынужден признать их верховенство.
Раздробленность Ирана, продлившаяся недолго — каких-нибудь двадцать пять лет, — привела к упадку экономики и культуры и способствовала интервенции Тамерлана. Во время этого междуцарствия в степях и разразилась Великая чума 1348 г., опустошившая старый мир вплоть до Западной Европы, но, похоже, Иран она поразила не так сильно, как другие регионы мира.
ЧАГАТАЙСКОЕ ХАНСТВО
Из всех чингизидских ханств Чагатайское в наибольшей мере сохранило верность ясе, но оно состояло из двух частей, слишком разных, чтобы сохранять единство. На севере оно было страной степей, кочевников и шаманизма, на юге, в Согдиане, — страной крестьян и горожан, глубоко исламизированных, где повсюду ожили города, хотя они были разорены завоеванием и порой ещё подвергались набегам ильханов (например, Абага в 1279 г. совершил набег на Бухару). Марко Поло, проехавший через Бухару, увидел в ней «лучший город всей Персии»,[5] а Джувейни даже заявил, что ей нет равных в мире. В Чагатайском ханстве, как везде и, может быть, более чем где-либо, кочевники презирали оседлых и воспринимали их как лёгкую добычу. Последние могли стать жертвами агрессии даже в Иране, если за них не вступались власти. Известно заявление Газана, обращённое к главам монгольских племён: «Вы хотите, чтобы я разрешил вам грабить таджиков. Но что вы будете делать после того, как убьёте быков и уничтожите посевы? Если вы придёте ко мне с вопросом, на что вам жить, я вас строго накажу». В Чагатайском ханстве такая решительность встречалась редко, и орды порой нападали на города. Кебек (1320-1326) пожелал, чтобы эта практика прекратилась. Он решил, оставаясь в душе кочевником, стать горожанином, объявив при этом, что каждый год будет посещать племена. Это было мудро. Его преемник Тармаширин (1326-1333) захотел пойти дальше и стал мусульманином. Его орды не потерпели этого. Они восстали, выбрали-антихана Чангши (1334-1338), и в результате ханство раскололось, а власть рухнула. На севере кланы вновь обрели независимость, на юге таджики сочли, что вправе больше не считаться с «монголами», фактически тюрками. Это продолжалось до появления сильных лидеров: в степях — Тоглук-Тимура (провозглашён ханом в 1347), в Согдиане — эмира Казгана (1346-1357). Первый намеревался восстановить единство государства. Он принял ислам, воспользовался кончиной второго, чтобы в 1360 г. напасть на его страну, привлёк нескольких эмиров на свою сторону, обратил других в бегство, вернулся в степи и в 1363 г. умер. Через два года его сын был вынужден склониться перед одним из князей, которые прежде примкнули к отцу, перед человеком, говорившим по-тюркски, претендовавшим на происхождение от монголов и отдалённое родство с Чингис-ханом, — перед неким Тимуром, который, по рассказам, с тех пор как стал хромым,
