Фактически все площади городов СССР венчали памятники вождям. И до хрущёвской оттепели, после сталинских чисток, вождей было не так уж и много, а после остались два В. И. Ленин и Ф. Э. Дзержинский. Нашу площадь 12 августа 1956 украсил памятник В. И. Ленину (скульптор Ю. Поммер и А. Стемпковский).
И сейчас площадь Ленина и окружающие её здания являются не только исторической реликвией, свидетельством архитектуры социализма и трудового энтузиазма нашего военного и первого послевоенного поколения советских людей, но и одним из основных градообразующих элементов современного города.
Павел Маленёв проливает свет на некоторые архитектурные изменения тех лет, и их последствия приведшие нас к сегодняшнему результату: «Тем не менее, некоторые тенденции, происходящие в СССР после смерти Сталина (особенно позднее, после известного доклада Никиты Хрущёва о культе личности) не могли не коснуться и Заволжья. В фойе клуба «Энергетик» сломали над входной дверью барельеф Сталина (никто еще не знал, что придёт срок и барельефу Ленина!) Проспект Сталина переименовали в проспект Мира. «Пик Сталина» ломать специально не стали, но и беречь – тоже. Его сломали как-то незаметно во время строительства домов.
Вообще по поводу «культа личности», в пору которого проходило детство наших сверстников, исписаны тонны бумаги. И я не хочу вступать здесь в полемику или соглашаться с кем-либо. Я только на правах прожитых лет, большая часть которых осталась позади, могу сказать о некотором парадоксе описываемой мною советской поры: на дороге, которая к Храму никого не вела, несколько поколений людей, тем не менее, жили, работали и умирали с верой в какого-нибудь одного человека. В годы нашего детства это был Сталин, с верой в которого -хочешь не хочешь – люди сделали страну настолько сильной, что можно было стукнуть ботинком по трибуне ООН так, чтобы никто, как говорится, не пикнул!
Но этот гигант – СССР – в 1991 году рухнул. И тоже называют разные причины. Кроме одной. Я думаю, что эта моя огромная страна сложилась как костяшки домино потому, что у неё не было внутреннего стержня, какой был у Руси, например, когда она громила татар или Наполеона. Я имею в виду духовность общества, или, если хотите, – благочестие.
Простите меня, земляки, но и Заволжье не могло стать исключением из этого явления. Когда, к примеру, ломали небольшие часовни в Палкине или Пестове, то не думали, конечно, что подобные акты по всей стране сольются в ту антисилу, которая не только выхолостит души людей, но со временем приведёт к 1991 году.
Трудно, трудно идти и нынче к истокам предков. Тогда, когда ломали церкви и часовни, мешала р-революционность, нынче – долларовый аршин и телевизионный, извините, зловонный понос.
Будучи в Заволжье, ходил по тем местам, где мы бегали мальчишками, где я прожил полжизни, и посочувствовал тем, кто хотя бы не забывал, что его имя есть в Святцах, кто во все времена сохранял нательный крест. Посочувствовал потому, что актовый зал бывшего управления треста № 6 «ГорьковГЭСстрой», в котором когда-то мне доводилось играть в бильярд, хоть и переоборудован под православный храм и, как положено, освящён, тем не менее, создаёт некоторый психологический дискомфорт, поскольку помещение с четырьмя углами не соответствует полностью традиционным канонам. Может быть, потому здесь и мало встречается молодёжи, что не притягивает квадратный зал таинством и благолепием, присущим каноническим соборам…
В общем, пока мы с вами путешествовали по событиям на «ГорьковГЭСстрое», время делало своё дело: был построен Первый посёлок. Из холодных бараков, где в комнатах стояли печки-«буржуйки», людей стали переселять в коммунальные квартиры двухэтажных шлакоблочных домов, построенных на проспекте Сталина, на улицах Веденеева, Павловского, Мичурина и других.
Конечно, некоторые особенно известные передовики производства и начальство разного ранга – прорабы, мастера и те, что выше – селились в отдельные квартиры, а самое большое начальство – в особняки, называемые «финскими домиками», на самой тихой улице
