История Африки с древнейших времен - страница 53
У правителей государства Сонгай во всех главных провинциях были коронные имения, где селили несвободных. В этих имениях аския в каждой деревне имел рабов и надсмотрщика, говорится далее в «Тарих ал-фатташ». Некоторым надсмотрщикам подчинялось до 100 рабов, обрабатывавших землю. Относительно Мали также есть свидетельства, что целые племена, например бамбара [55], попадали в зависимость и их расселяли общинами в имениях правителя или высокопоставленных светских и духовных вельмож, т. е. они образовывали деревни рабов. Жители таких деревень в соответствии со своеобразной кастовой системой, основанной на этническом принципе, несли специальные службы, трудовую повинность и, кроме того, вносили многочисленные разновидности натуральных податей. «Рабские» деревни еще очень долго сохраняли этническую структуру, примером чего может служить Мали. Зато в государстве Сонгай, вокруг некоторых городов-государств Восточной Африки, а главное, в государственных новообразованиях последующих веков в поселениях рабов усиливались отношения эксплуатации все более ярко выраженного феодального характера.
Благодаря рассказам европейских путешественников XIX в. и данным этнографических исследований мы можем составить довольно ясное представление о том, как была организована работа в некоторых таких деревнях, а это позволяет реконструировать картину того, что происходило и в более раннее время. В государстве Сокото (ср. гл. IV, 2.1) в XIX в. заслужившие доверие рабы и их потомство получали собственный участок, но взамен были обязаны определенное количество дней работать на земле своего господина и платить ему подати. В Зарии раб трудился на господском участке («ганду») под наблюдением «саркан ганду» от шести до семи дней в неделю. В других областях государства Сокото трудовая повинность составляла четыре-пять дней в неделю, причем и в эти дни несвободные имели право несколько часов работать на своем участке.
На исконной территории государства Сокото (Северная Нигерия) трудовая повинность, возложенная на потомков рабов, в течение XIX в. все более уступала место натуральным и денежным податям, а сами эти люди по своему правовому и экономическому положению приближались к обедневшим свободным крестьянам, попавшим в зависимость. Постепенное превращение зависимости личной в зависимость экономическую и усиление последней говорят о возникновении феодальных отношений. Поселение на землю военнопленных и начальные формы их эксплуатации на первых порах являлись новшеством для социально-экономических систем многих районов, но не были им чужды по существу и в конечном счете привели к образованию общественной структуры, носившей, с нашей точки зрения, типично феодальный характер.
Присвоение плодов труда несвободных людей, которые были захвачены на войне, куплены или закабалены за долги, характерно для правящей верхушки не только африканских государств. Это явление наблюдается во всех раннеклассовых обществах мира, а следовательно, никак не может служить доказательством особой жестокости или отсталости общества Тропической Африки. Многие исследователи, начиная от европейских путешественников и кончая современными буржуазными африканистами, желая доказать якобы цивилизаторские, гуманные цели колониализма вообще и капиталистической заокеанской работорговли в частности, извращали и извращают масштабы и последствия обращения людей в неволю, степень и формы их эксплуатации в Африке. Эти авторы договариваются до явно апологетического утверждения, будто применение рабов африканской аристократией отличалось большей жестокостью и затронуло большее число людей, чем вся европейская трансатлантическая работорговля начиная с XVI в., которая якобы «способствовала прогрессу». Такой фальсификации истории следует противопоставить доскональный анализ применения труда зависимых людей и невольников до прихода европейских захватчиков.
