Они почувствовали, как неведомая сила подняла их в воздух и понесла. Видно ничего не было: обзор загораживала ледяная изморозь. Но вскоре воздух стал чуточку теплее. Дети закрыли глаза. Когда же они вновь их открыли, то обнаружили вокруг себя равнину всё того же синеватого цвета, но более насыщенного и густого. Похоже, они очутились внутри сияющего облака. Над головой простиралось фиолетовое небо, глубокое и ясное. Перед ними стоял небольшой трон, сделанный словно из самого солнца: смотреть на него было почти невозможно. И вообще, всё вокруг казалось до того ярким, светлым и радостным, что Тау и Майя не могли широко открыть глаза — такое сияние исходило от этого удивительного места.
— Осторожно, Микоу! Береги глаза! Ты очень нежный, — повторяли дети.
Однако дракончик повёл себя неожиданно: он вылез из рюкзака и заковылял, уверенно виляя хвостом из стороны в сторону и переставляя короткие кривые лапки — ни дать ни взять взрослый могучий дракон. Он направлялся прямиком к сияющему трону.
— Микоу, вернись! — закричали дети.
Но никто не остановил бы преисполненного решимости дракона. И вскоре он исчез в ярком сиянии трона.
Дети отошли в сторону, прикрыли ладонью глаза и вновь посмотрели вслед исчезнувшему дракончику. Тут их взору открылось нечто невероятное.
Маленький Микоу взгромоздился на трон. Оказывается, тот был выполнен в точности по его меркам!
— Микоу, что ты делаешь?
— Я не прос-то Ми-ко-у, — засмеялся дракончик. — Я принц дра-ко-нов Ми-ко-у!
Удивление детей его позабавило: стоя на троне, он переминался на коротеньких лапках, взмахивал крылышками, моргал и хихикал.
— Ап-чхи! — Из носа дракона вылетели синие искры.
— Ап-чхи! Ап-чхи! — не унимался дракон.
Дети не могли опомниться от изумления: их малыш Микоу действительно самый настоящий драконий принц!
— Но значит, ты́ самый сильный? — спросили дети.
Дракон пораскинул мозгами и что-то сосчитал, загибая пальцы на жирненьких трёхпалых лапах.
— Нет, — решительно заключил он.
И добавил, что существует ещё «седьмой дракон»: он и есть самый сильный. Этот дракон — его родители.
— А твои родители тоже невидимые?! — воскликнула Майя.
— О-ни у те-бя пе-ред но-сом! — улыбнулся дракончик.
Оказывается, мамой Микоу была сама планета Земля, а папой — весь Космос. Величайшие звёзды служили глазами для отца Микоу, а целые галактики — сердцем. Раз так, они и правда день и ночь находились у Майи и Тау перед носом!
Тут Тау пришла в голову одна мысль:
— Но получается, когда твои родители умрут, драконьим императором станешь ты?
Дракончик Микоу так захохотал, что схватился за живот и чуть не свалился с трона. Потянулся передними лапами, затем задними и сказал:
— Ап-чхи! Нет смерть! Пе-ре-ме-ны! Пе-ре-ме-ны! — Видимо, он хотел пояснить, что на самом деле никто не умирает, а всего лишь меняется. — Сей-час мы здесь, по-том там! Се-год-ня ты ма-лень-кий дра-кон, за-втра боль-шой! За-втра им-пе-ра-тор! И-ли ма-ма зем-ля! Ап-чхи!
— Они не умирают, как мы?
— И ты. И ты не ум-рёшь. Пе-ре-ме-ны!
Микоу зевнул.
— Ах, прекра-а-ас-ный мир! Прек-рас-ный и ог-ром-ный! — сказал он.
И принялся устраиваться на троне, переминаясь на своих трёхпалых лапках. А потом икнул: «Ик! Ик!»
По правде сказать, Тау и Майя так и не поняли, что имел в виду дракон. Но, так или иначе, они чувствовали, что его слова действуют на них успокаивающе, а значит, наверняка означают что-то хорошее. Возможно, в один прекрасный день они поймут. Как много чудесного увидели они за такое короткое время!
Дракон меж тем ворочался на троне, не в силах справиться с икотой. В какой-то миг он икнул так сильно, что шлёпнулся на пол. Но тут же поднялся и залез обратно.
— Чхи! — сказал он и свесил голову.
— Микоу! — позвал Тау.
Внезапно живот дракончика надулся, грудь сделалась выпуклой. А рот открылся.
— Ик! — икнул он на этот раз очень громко.
И вдруг изо рта у него выскочило белоснежное яйцо.
— Дер-жи-те! Де-душ-ка Друс!
Взяв яйцо в руки, дети ощутили, что оно подрагивает, будто внутри стучит маленький барабан: «Бум! Бум, бум!» Всё ясно: это и есть биение драконьего сердца. Необходимое, чтобы спасти дедушку.
