— Успокойся, — тихо сказал Василий, проходя мимо Марии в комнату. — Никуда не сгонит. Я заплатил ему.
— Тебе дали жалованье? — обрадовалась Мария. — Ох, сколько купил! Ты истратил все деньги?
— Только самую малую часть. Сейчас я тебе объясню...
Мария тихо охнула и опустилась на лавку, в испуге прикрывая рот ладонью.
— Что-то случилось? — едва слышно спросила она.
— Да... Я ушёл из вофров.
— Ох! — испуганно всплеснула руками Мария.
— И поступил на службу, где будут платить больше!
— Господи!.. Неужели нам наконец улыбнулось счастье? — не веря себе, прошептала Мария и бухнулась на колени перед образом Богородицы. — Услышала мои молитвы заступница наша! Смилостивилась Пресвятая Дева!
Василий неловко улыбнулся.
— Благодари благодетельницу нашу! — пылко и благостно прошептала Мария и заставила мужа стать на колени.
В своей кроватке проснулся Константин, приполз к родителям, чинно стал рядом, принялся крестить лоб и отбивать поклоны.
Потом Мария проворно вздула огонь в очаге, и поплыл по комнате сладкий аромат жареной барабульки.
Устало сложив руки на коленях, Василий сел к очагу, поглядел на хлопочущую жену, на малыша, уминающего за обе щеки сласти, и почувствовал себя совершенно счастливым...
— Нет ничего теплее семейного очага!.. — весело глядя на мужа, сказала Мария.
— Дымоходы давно прочистить пора, — заметил Василий. — Наш жирный боров только деньги горазд требовать с постояльцев, а за домом вовсе не следит.
Вспомнилось недавнее ворчание домохозяина — и Василий снова подумал о том, что пора съезжать из этой убогой конуры. Может быть, удастся подыскать для начала домик, небольшой, с крохотным садиком. Или попросить у нового господина жалованье за год вперёд, и тогда, может быть, не нанимать, а даже купить дом, хотя бы маленький, хотя бы на окраине, но — свой. И тогда заживут они мирно и счастливо...
* * *
Но даже в самых радужных мечтах не мог представить себе Василий, какая судьба ему уготована, какие перемены подстерегают его в самом недалёком будущем.
А если бы кто-то сказал двадцатилетнему вофру с площади Амастриана, что он станет основателем одной из самых блистательных династий на византийском престоле, Василий бы ни за что не поверил. Да и кто бы на его месте мог поверить?..
В главном храме небогатого монастыря Пресвятой богородицы в одном из тихих предместий Адрианополя подходила к концу заутреня. Священник уже запел «Отче наш», когда к воспитанницам, благоговейно преклонившим колени перед тёмной иконой Девы Марии, бесцеремонно шаркая стоптанными кожаными сандалиями по каменному полу, приблизилась дородная монастырская ключница, склонилась к одной из молящихся юных дев и проворчала:
— Елена, а ну-ка, поднимайся скорее, к тебе приехал отец! Матушка игуменья велела мне без промедления собрать твои пожитки, а тебя она дожидается в своих покоях. Чует моё сердце, что покидаешь ты нас навсегда...
Испуганно охнув, Елена поспешно перекрестилась, приложилась губами к иконе, от радости чуть не расцеловала ворчливую ключницу и, провожаемая завистливыми взглядами молодых монахинь, послушниц и воспитанниц, полетела в покои игуменьи.
У монастырских ворот стоял лёгкий возок, в который была запряжена четвёрка гнедых коней.
Ах, какие это были красивые кони!..
Даже тот, кто вовсе не разбирался в породах и статях лошадей, не мог не залюбоваться этой четвёркой.
Елена обратила внимание и на нового конюха — молодого, высокого, статного. Лениво сбивая хлыстиком пыль с мягких сапог, конюх прохаживался вдоль коновязи. Красивый, как эллинский бог, подумала Елена, вбегая в дом матери настоятельницы.
В просторных покоях игуменьи Елена увидела отца — протоспафарий Феофилакт стоял у окна, вполголоса беседуя о чём-то с настоятельницей.
— Здравствуй, Елена! — обрадовался Феофилакт.
— Здравствуйте, батюшка, — сказала Елена, от порога кланяясь отцу и матушке игуменье. — Правду ли поведала ключница? Батюшка, вы увозите меня в Константинополь? Но обучение ещё не завершено, я только приступила к изучению истин.
— Тебе, дочь моя, оказана великая честь, — с уважением поглядывая на скромно потупившуюся юную воспитанницу, сказала настоятельница. — Ты будешь представлена её величеству василиссе Феодоре, а затем в числе немногих дев явишься василевсу Михаилу, дабы он избрал невесту...
