— Конечно, — задумчиво продолжал Далай Лама, — несмотря на то, что чтение этих строк вновь пробудило во мне желание уйти в глушь, я тут же вспомнил, что мне уже за шестьдесят. Прошло много времени. Звание Далай Ламы налагает множество обязанностей. И даже если бы я все-таки решил зажить отшельником, я сомневаюсь, смог бы я приготовить сам себе еду или хотя бы заварить чай. — Тут он засмеялся. — Кроме того, мне в голову пришли разные практические соображения, в частности вопросы безопасности. Что я буду делать, если кто-то придет и станет мне угрожать? Все это делает жизнь отшельника невозможной для меня в настоящий момент.
Далай Лама на несколько минут умолк, погруженный в размышления, быть может, вспоминая прошлое. Но вскоре он вышел из задумчивости и добавил:
— В общем, если бы я был моложе и ситуация была бы другая, я бы ушел в отшельники. Ты напомнил мне о моей давней мечте. Поэтому, отвечая на вопрос о том, чем я стал бы заниматься, если бы не был буддийским монахом, скажу: единственное, что приходит мне в голову, — это уйти в отшельничество. Кроме этого, у меня нет никаких других вариантов — я вообще никогда об этом не задумывался. Во время нашей беседы я понял, что положение Далай Ламы настолько уникально, что его рецепт неприменим для остальных людей. Не говоря уже о том, что Далай Лама в мире один, немногие из нас являются буддийскими монахами и еще меньше таких, кто, потеряв работу, захотят уйти в отшельники. Но впоследствии, еще раз прокручивая в уме наш разговор, я все-таки решил, что слова Далай Ламы не так уж неприменимы к обычным людям. Ведь главная идея заключается в том, чтобы выделить основу, суть нашей деятельности и именно в ней видеть ее смысл, не обращая внимания на внешние атрибуты.
В случае с Далай Ламой суть образа жизни буддийского монаха — духовная практика. В ее внешние атрибуты входит выполнение определенных ритуалов, чтение вслух, определенная манера одеваться и вести себя. Суть же этой деятельности заключается во внутреннем развитии. Далай Лама совершенно определенно сказал, что, даже если ему придется пожертвовать соблюдением внешних форм, он все же будет счастлив сделаться отшельником и, по существу, продолжать заниматься своим внутренним развитием.
Этот совет применим к любому из нас. На примере Лины мы видим, как можно расширить представление о собственной личности. Лина наглядно представила, что случится, если ее самые худшие опасения сбудутся, и вспомнила, кем еще она может быть в этой жизни. Тактика оказалась эффективной и помогла Лине увидеть себя с другой стороны, не зацикливаясь только на работе.
Но Далай Лама делает гигантский шаг вперед и предлагает совершенно новый подход к проблеме. Метод Лины можно сформулировать как «расширение вовне» — попытку найти применение собственным силам вне работы: в качестве супруга или супруги, родителя, сестры или друга, занимаясь каким-нибудь хобби, спортом, благотворительной деятельностью. Метод Далай Ламы, наоборот, является неким «расширением вовнутрь». Человек определяет суть своей деятельности и продолжает заниматься аналогичной деятельностью на новом месте. К примеру, смысл нашей деятельности как члена семьи — проявление человеческой любви и участия. Смысл таких хобби, как изучение языка или кулинария, — стремление узнать новое. Смысл таких занятий, как живопись или скульптура, — наслаждение красотой. Смысл занятий спортом — развитие физической силы и укрепление здоровья. Можно также сказать, что смысл любой работы — обеспечить средства к существованию и принести пользу близким и обществу.
***
Таким образом, если мы будем дорожить сутью, а не внешними формами нашей деятельности, потеря работы не станет для нас большим ударом. Ведь мы всегда сможем найти другое занятие или увлечение, которое, по существу, будет являться продолжением прежнего.
Чем больше я размышлял, тем более разумным казался мне такой подход. Тем не менее я не был уверен в его эффективности. Наверное, мне стоит еще поразмышлять над этим методом и попробовать применить его на практике.
