– Что с ним?
– Уже ничего.
Брат сделал красноречивый жест: мол, оторвал голову. А младший Миронов вздрогнул, поняв, кого Сущность направила на помощь. Но то ли не удержала контроля, то ли забыла о марионетке, увлекшись информацией с серверов.
Хотя какая разница?
Беглец повернулся и спросил без каких-либо интонаций:
– Значит, родители ошибались?
– Нет, – поколебавшись, ответил Алекс. – Или ненамного. Они почти воссоздали Номер Один, но поспешили ввести себе одну из ранних формул. Дальше ты знаешь, началось отторжение модов. Они без сомнения были гениями. Просто поторопились.
– Жаль.
– Да. Жаль.
Коснувшись обычно запретной темы, оба напряглись еще больше. Старший хотел что-то добавить, но тут раздались шаги, и из-за поворота показался Ким собственной персоной. Заметил братьев, нахмурился и порывисто приблизился. Посмотрел на Алекса, потом на Игоря, спросил:
– Как самочувствие?
– Жить буду.
– Радует. Хотя после двух недель в биоре иначе и быть не могло… Вводишь в курс дела?
Последнее предназначалось старшему брату.
– Да.
– Вижу, – прокомментировал Виктор, заметив кислое выражение лиц. – Но одобряю. Лучше прояснить ситуацию, пока не натворили новых глупостей. Или пока не взорвали станцию к чертям собачьим. С вас станется, а разгребать опять мне.
– Не преувеличивай, – буркнул Алекс.
– Да кто преувеличивает? – возмутился кореец, посмотрел на Игоря. – Не шевели ты так бровями. Не пленник ты. Хотя я бы на месте командования засадил в подземелье на долгие столетия. За нарушение секретности, слив данных…
– Ты о Странниках?
– О них.
– И какова реакция?
– Бурная, – скривился Ким. – Но должен признать, я ожидал худшего. Кое-кто в правительстве лишился постов, кое-где народ протестует и требует крови политиков. Корпорации пытались вякать, но после той взбучки голосок у них тоненький-тоненький. В целом же, как ни странно, народ воспринял правду относительно спокойно.
На этот счет у бывшего агента имелось объяснение. Коллектив поработал, больше некому. Люди своими подсознаниями влияют на него, но и он способен внушить какие-то мысли или чувства. Например, спокойствие. Война была больше ста лет тому назад. Тех, кто помнит, осталось немного.
Но делиться мыслями законник не стал. Просто кивнул и поинтересовался:
– И чем это грозит нам?
– Правильный вопрос, – хмыкнул Виктор. – Пока ничем. Кое-кто из правительства рвет и мечет. Потому вас здесь и спрятали. Но Алекс уже осужден трибуналом на долгие годы работы в закрытой лаборатории. А ты… у тебя есть выбор.
– Осужден?
Старший тяжело, прямо-таки мученически вздохнул.
– Я нарушил кучу приказов, когда притащил Реагент к тебе. Но ничего, запасусь играми и книгами, да и лаборантки есть симпатичные. Полсотни лет пролетит как мгновение.
– Храбрится, – наябедничал Ким. – Через неделю начнет от скуки изнывать. Привык быть вольной птахой.
– А почему настолько мягкое наказание? Ведь люди гибли, в правительстве кризис, да и экономический ущерб…
– Эй, по-твоему, меня стоило сжечь как еретика? – возмутился брат. – Ах ты…
– Молчать, – ровно приказал кореец. Улыбнулся и объяснил: – В принципе надо бы как минимум на кол посадить. Но есть один нюанс, вы – измененные и находитесь под юрисдикцией Тринадцатого отдела. Алексея наказали. Насчет же тебя… трибунал признал, что ты стал жертвой обстоятельств и вынужден был действовать соответственно.
– Попутно помог раскрыть заговор корпораций, а также решил одним махом проблему секретности, – проворчал Алекс. – Люди приняли факт того, что иные миры и цивилизации существуют, вроде бы приняли Странников. А еще ты сам того не зная разрешил одну тяжелую дилемму. Режим тотальной секретности мешал набирать рекрутов. Вербовка осложнялась из-за опасности огласки, из сотен готовых к метаморфозам выбирали редкие единицы, да и те по большей части уходили к Странникам согласно Договору.
– По большей части? То есть не все?
– Только добровольцы. Остальные вольны делать то, что хотят. Условно, конечно, так как пресловутая секретность не позволяла разбрасываться никем. Служат на Базе, как штатские агенты, пилотами кораблей.
