– Полегче, – сказал брат, заметив как ощерился Игорь. – Свои.
– Сомневаюсь.
– Ну, у тебя есть повод. В качестве моральной компенсации можешь врезать мне по морде. Обещаю, сопротивляться не буду.
Старший виновато развел руками. А беглец, переборов первый яркий приступ изумления и ярости, снова отвернулся к иллюминатору, попытался взять себя в руки.
Нет, ничего не приснилось.
– Зачем ты втравил меня в эту историю? – спросил Миронов, выдержав длинную паузу.
– Ты и так знаешь.
– Знаю.
– Прости.
Злость, привычно вспыхнувшая в груди, быстро потухла. Какая разница? Что сделано, то сделано. В конце концов, многие из нас портят жизнь родственникам навязчивыми идеями и благими намерениями. Главное – брат жив. Теперь хотя бы часть тяжести свалилась с плеч.
– Ладно. И что дальше? – ровно спросил изгой.
– Ты, наверное, хотел бы получить кое-какие ответы, – кивнуло отражение Алекса. Судя по выражению лица, старший чувствовал себя весьма неловко. Но Игорь не собирался ему помогать, сам не слишком-то справившись с противоречивыми эмоциями.
– Было бы неплохо. Начни с СГУ.
– Ну, Синдром не болезнь. Побочный эффект Номера Один. Это тот мод, которым с согласия правительства опылили Землю в Темные годы вместе с антирадиационным вектором. Действие направлено на трансформацию реликтового ДНК, реорганизацию, добавление особых транспортных белков… настолько особых, что просто отторгают любые гены прививаемые, так сказать, сверху. Процесс медленный, идет через поколения, действие усиливается в алгебраической прогрессии со временем, и в геометрической – у потомков привитых…
– Так вот почему появились истоки, – кивнул законник. – Я догадывался. И Накамура говорил об увеличении процента синдромников, Ким обмолвился.
– Ага, – подтвердил брат. – Истоки с СГУ – люди полностью готовые ко второй фазе изменений. Ни больше, и ни меньше.
– И если ввести Состав, то есть Номер Два, исток станет метаморфом, – обронил Миронов. Вспомнил слова Боровина, предположения Коллектива, и добавил: – Двухкомпонентная формула. Первая часть делает реликтовую ДНК гибкой, вторая – позволяет управлять изменениями.
– Верно, – вскинув брови, подтвердил Алекс. – Реагент устанавливает связь между транспортными белками и нервной системой. Но тут тоже все непросто. Чтобы механизм работал, необходимо месяцами тренироваться, лежать в специальных нейронных капсулах. И не у каждого получается. Кто-то овладевает способностями едва ли на четверть, кто-то наполовину. Для тех, кто не достиг завершения первой фазы, эффект тоже будет, но слабее.
– И сколько пришлось тренироваться тебе?
– Долго. В бочке валялся около года. Я – пороговый случай. Мои дети станут истоками, но мне не повезло. Не дотянул.
– Смотря, что считать везением.
– Действительно. На твой счет медики вообще говорят об уникальном прорыве. Мол, процессу помог постоянный стресс, частые выбросы адреналина. Но, откровенно говоря, я не хотел, чтобы… ну, такой ценой.
– А какой? – хмыкнул изгой. Услышал громкое сопение, и скосил глаза на отражение старшего.
– Я уже извинился, – проворчал тот. – Дело в том, что кандидаты отбирались только из сирот, из людей, которые не смогли приспособиться. В общем, из отверженных. Ты считался социально адаптированным и потому в списках не присутствовал.
– И ты решил под шумок опылить меня Номером Два. Дескать, у начальства не останется выбора, возьмут в программу, начнут обучать.
– Угу. Но я как-то не рассчитывал, что ситуация запутается. Меня назначили перебежчиком, тебя – пособником. Корпорации нос сунули, Фантом…
– Там, на аэродроме, – перебил Игорь. – Зачем ты спровоцировал группу захвата?
– Вспылил, – признался брат, поморщившись. – Хотел поговорить с командиром группы, но дуболомы не позволили. К тому же не люблю, когда тычут стволом под ребра.
– Ну да, – пробормотал бывший агент своим мыслям. Снова притронулся к груди и спросил: – А меня кто вырубил?
– Геринг. Его недалеко от обломков челнока подобрали, – гневно сверкнул глазами Алекс. – Психованный урод. Не знаю, как ему удалось тебя разыскать, и как встал с постели с такими травмами, но ухитрился дойти.
