Однако вместо бойцов в квартиру ворвалась Инна. Налетела как ураган, обозвала идиотом, и отхлестала по щекам, чтобы привести в чувство. Помогла отсоединить контейнер и спрятать в сумку. Вытащила из дому и усадила в машину, рванула с места в карьер.
Оказывается, девушке удалось перепрограммировать следящие устройства безопасников, подтереть данные в отчетных журналах. Так что о появлении Игоря никто не знал, кроме нее и тех, кому она могла доверять. Кому могла – выяснилось быстро. На окраине города их встретил Боровин собственной персоной.
Обеспокоенный и злой начальник судмедэкспертизы выслушал сбивчивый рассказ Инны, обвинил ее в глупости и прогнал с глаз долой, пока никто не хватился. Затем усадил агента в свое авто и долго молчал, разглядывал пассажира с опаской, сомнениями. Но принял какое-то решение и тронулся в неизвестном направлении… а Миронов попросту потерял сознание.
Проснулся законник лишь пять дней спустя: исхудавший и ослабевший, покрытый повязками, но в ясном уме и твердой памяти. Вот тут-то и обнаружилось, что Николай притащил его в Мертвый город. Кириллыч давным-давно работал здесь волонтером, обзавелся связями. Да и потом периодически заходил к местным. И те не смогли отказать в помощи человеку, который спас немало жизней. Мать Аленки Лиза когда-то училась у Боровина медицине, а с дядей Ваней старика связывали вполне собутыльнические отношения.
Еще через пару суток бывший агент почувствовал себя настолько хорошо, что сумел встать с постели и сорвать повязки. Испытал легкий шок, когда обнаружил лишь красноватые шрамы на месте ран, синяки там, где ранее красовались страшные гематомы. Узнал у пришедшей навестить пациента Лизы о том, что здесь никогда не было регенерационных биоров, и крепко задумался, но списал странности на профессионализм Боровина… до тех пор, пока не пришли первые Кошмары, а с ними – метаморфозы.
Поначалу он вообще мало думал о собственном состоянии. Забот хватало с головой. Игорь знакомился, изучал обстановку, добывал пропитание и просто приходил в себя.
Первым к новому жильцу заглянул дядя Ваня. Постучался и зашел, попросил помочь залатать и почистить протекающую канализацию. Вместе провозились часа три, но оно стоило того – бывший агент заработал обильный завтрак.
Потом пришли женщины из второго подъезда, притащили пироги с рыбой, старое одеяло, посуду. Одна пожаловалась на неисправный утюг, и изгой вызвался посмотреть. В процессе ремонта поинтересовался, где брать воду, где обитают торговцы, чем вообще дышит Мертвый город и что представляет. Вечером же явились мужики и предложили сходить на охоту, другие попросили подсобить со стройкой.
Так, совершенно незаметно он и втянулся в новую жизнь. День тянулся за днем, а Миронов занимался тем же: работал и общался с соседями, рыбачил на раскиданных по Дикому мелких прудах, понемногу обрастал новыми знакомствами, исследовал окрестности. Вечерами же размышлял, тасовал воспоминания как колоду карт, строил логические цепочки.
Среди местных новичок быстро прослыл немного замкнутым, но надежным парнем. Соседи относились к нему хорошо, уважали, да и сам законник мало-помалу привязывался к людям. Ему нравилось сидеть вечерами в компании дяди Вани и смотреть на полыхающий в бочке огонь. Нравилось наблюдать за звездами, перешучиваться со знакомыми девушками, общаться с Аленкой и Лизой. То, что поначалу было необходимостью и социальной мимикрией, постепенно переросло в глубокое чувство душевного комфорта.
Вместе с тем бывший агент ощущал и легкую горечь. Потому что знал – рано или поздно это закончится. Да никогда и не стать ему тут своим…
Свет, падающий из окна, вдруг больно ударил по глазам, голова закружилась. Слишком много тяжелых запахов: кот, застоявшаяся вода, плесень и пыль, одуряющий цветочный дух. Слабость накатила и отхлынула, оставив пустоту в груди и дрожь в теле. Но Игорь не сомневался – приступы будут еще. Разной силы и продолжительности, от трех до пяти. Пока мозг не привыкнет к изменениям тела.
Пошевелив языком, изгой ощутил дискомфорт во рту, зубы мешали друг другу. Взгляд упал на руку – ногти удлинились, сильно загрубели… опять.
