– Более чем. Но, Хейли, что, если для тебя это очередной эксперимент? Что, если мы попробуем, и тебе не понравится? Если у нас ничего не выйдет?
– Ну, во-первых, не ошибается тот, кто ничего не делает. Тебе, как естествоиспытателю это должно быть известно. А во-вторых, я больше не ребенок, это точно не эксперимент, и я больше не сбегу. Я научилась смотреть своим страхам в лицо и не отводить глаз, сталкиваясь с неизвестностью.
Она снова посмотрела на меня и покачала головой:
– И я хочу быть с тобой. Прости меня, Энди. Я такая эгоистка.
– Хорошо, – вырвалось у меня. Просто взяло и вырвалось.
Хейли подозрительно прищурилась:
– Что?
Я глубоко вздохнула и чуть наклонилась вперед:
– Говорю, хорошо.
Она наклонила голову на сторону, все еще подозрительно глядя на меня:
– Что – хорошо?
– А ты что думаешь? Зря я, что ли, говорила тебе, что всегда хотела увидеть Тихий океан?
Несколько секунд она непонимающе глядела на меня, а потом взлетела со стула, чуть не врезалась головой мне в подбородок и сжала меня в сокрушительном объятии.
Я улыбалась, я наслаждалась, чувствуя, как ее руки обнимают меня, как она прижимается ко мне, как мне передается ее волнение, а где-то в моем подсознании вовсю заливался тревожный звонок и предупреждающий голос вопил: «Что ты творишь?!»
Я заглушила голос разума, наслаждаясь тем, что могу сделать Хейли счастливой.
Я ехала в Винстон с музыкой. В смысле, я нарочно включила ее погромче. Мама была дома, я уже звонила ей. Я хотела рассказать ей первой. Сегодня у Хейли была тренировка, и я решила не терять времени даром.
На работе я пока ничего никому не говорила. Просто не хотела, чтобы все узнали раньше времени. Мысленно я была уже в Калифорнии, представляя себе океан, до которого рукой подать и бесконечные солнечные дни. Особую пикантность моим мечтаниям придавали высоченные сугробы, окружавшие мой автомобиль слева и справа. Ничего, скоро мы будем играться в волнах и нежиться на песочке. Я в жизни своей не построила ни одного песочного замка. Наверное, самое время начать.
А потом я подумала о Хейли, и моя улыбка стала еще шире. Где мы будем жить? Где я буду работать? Хейли говорила, что самый большой исследовательский центр Калифорнии – это институт Скриппса. Было бы здорово устроиться туда. Я слышала, один из его сотрудников получил в прошлом году Нобелевскую премию. Ох, как бы я хотела вписать и свое имя в историю!
Я верю, что мы сами творим собственную судьбу, но, в то же время, я свято убеждена, что жизнь сама может подталкивать тебя в нужном направлении. Возможно, отказ оборудование и провал эксперимента – это знак свыше? Может, для меня пришло время перемен?
Я подъехала к маминому дому, заглушила машину и поспешила к двери. Сегодня выдался холодный вечерок.
Мама с Клайвом были внизу, сидели перед телевизором. На большом плоском экране разыгрывались драматические события очередного сериала.
– Привет, ребята, – поздоровалась я, стаскивая перчатки. Мама повернулась и посмотрела на меня.
– Здравствуй, милая.
Она встала, обвила меня руками и крепко прижала к себе. Я улыбнулась и закрыла глаза. Неважно, сколько мне лет, когда мама обнимает меня, я снова превращаюсь в ребенка.
– Привет, красавица. Как ты? – спросил Клайв с дивана. Я улыбнулась ему:
– Неплохо. А ты как?
– Да тоже ничего.
– Идем, солнышко. Я заварю нам чаю.
Мама взяла меня за руку и повела наверх, чему я была только рада. Я ничего не имела против Клайва, он мне даже нравился, но я совершенно не горела желанием вести задушевные разговоры при нем. Кроме того, я знала, что позже мама ему все расскажет.
– Ну, и что у тебя стряслось? – мама вытащила из кухонного стола чайник и налила в него воды. Я вспрыгнула и уселась на столешницу рядом с раковиной.
– Ну, – начала я, чувствуя холодок в животе, – Хейли возвращается в Калифорнию. В мае.
Мама глянула на меня:
– Ой, как нехорошо. Мне ее будет не хватать. Она такая славная девочка.
– Ага, славная. Мам, я еду с ней.
Мама закрыла кран и удивленно посмотрела на меня. Я молчала, ожидая, что она скажет.
– Ничего себе! С чего это вдруг? Почему?
Я знала, что она поддержит меня во всем, что бы я ни делала, но я понимала, что все это выглядит весьма неожиданно, особенно для тех, кто и представления не имел, что происходило между Хейли и мной.
