– Хорошо, мы с Бунзеном будем ждать.
Хейли улыбнулась и поспешила к двери, набросила одежду и ускакала в холодную ночь. Я немного посидела, прислушиваясь к звуку ее заводящейся машины, и тут меня осенило.
Рождество!
Я рванула в запасную спальню, Бунзен понесся за мной, оглушительно гавкая. Я схватила свою четырехфутовую елку (примерно 1м 20 см – прим. пер.) со встроенной гирляндой и несколько коробок с украшениями. Я не планировала ставить ее в этом году, я вообще купила эту елку только потому, что в прошлом году мы отмечали Рождество с Кендалл.
Мы прискакали обратно в гостиную, я сдернула лампу со столика и водрузила на него елку, подключила электричество, и огоньки замигали, озаряя комнату, а я стала развешивать шарики и мишуру. Бунзен тоже развлекался, как мог.
Закончив с этим, я достала подарки для Хейли и разложила их под елкой. Я от всей души надеялась, что ей понравится. Я приготовила конверт, в котором был мой главный подарок, большую коробку примерно метр на метр и еще один подарок поменьше.
Я снова уселась в кресло и взяла книгу. В последнее время мне с трудом удавалось изображать безразличие, но нужно было хоть попытаться. Теперь дом полностью погрузился в темноту, за исключением пламени камина и елочной гирлянды, огоньки которой рисовали разноцветные узоры на стенах.
Я услышала, как Хейли постучала в дверь.
– Входи!
Дверная ручка повернулась, дверь отворилась, и в дом влетела Хейли. Она захлопнула дверь и прислонилась к косяку.
– Ффух, до чего там неприятно, на улице.
Она замерла и повернулась к огням, видимо, заметив их боковым зрением. Ее лицо быстро расплылось в улыбке, и она прошла в гостиную.
– Ну, я вижу, ты тут времени даром не теряла, – сказала она, подошла к елке и потрогала шарики.
Потом повернулась ко мне и кивнула:
– Я одобряю.
– Ну, я очень рада – я улыбнулась и встала. – Так, кто первый получает подарки?
– Давай, ты.
– Окей.
Я улыбнулась, как маленький ребенок и потерла руки. Хейли тем временем расположила свои дары – два конверта, один из которых был очень пухлым и странную штуку круглой, но не совсем формы. И еще маленькую овальную коробочку.
– Вот, – она протянула мне странную штуку. Она не была очень уж тяжелой, но и легкой ее назвать было нельзя. Я аккуратно сняла оберточную бумагу, задаваясь вопросом, зачем Хейли вообще стала это паковать. Наконец, оттуда свесилось мягкое щупальце. Я глянула на Хейли с ухмылкой и содрала остаток обертки. В моих руках оказался радужной расцветки куш, и он был просто огромным – раза в два больше софтбольного мяча. (около 20 см в диаметре – прим. пер.)
– Какой огромный куш, – рассмеялась я. – И расцветка мне тоже нравится.
– Ну, я подумала, что могу пополнить твою коллекцию кушей, начало которой положила Кендалл.
– Да, а Кендалл положила ей начало по твоему наущению, – рассмеялась я.
Хейли прижала руку к груди:
– Я по-прежнему невиновна по всем пунктам обвинения.
– Отлично. Спасибо тебе. Думаю, я отнесу его на работу и буду держать у себя на столе.
Я подбросила мяч в воздух, поймала и пошла к елке. Достав маленькую коробочку, я вручила ее Хейли. Она взяла ее и с совершенно детской улыбкой начала рассматривать, взвешивать на руке, вертеть и ощупывать.
– Может, просто откроешь эту чертову штуку?
В конце концов, она осторожно развернула бумагу и ее взору предстала белая коробочка. Хейли поддела пленку ногтем, открыла коробку и вытащила содержимое. Она улыбнулась при виде Beanie Baby, но улыбка была слегка недоумевающей.
– Посмотри на ярлычок.
Она посмотрела и рассмеялась:
– Медвежонок Зигги, да? (полагаю, отсылка к Зигмунду Фрейду – прим. пер.)
– Да, мэм. Beanie выпустили новую коллекцию, посвященную профессиям, и это один из них.
– Так что, этот медведик – маленький психиатр?
Я кивнула. Она обняла меня:
– Спасибо, Энди.
– Не за что.
Моим следующим подарком оказался буклет, состоящий из подарочных купонов такого рода, как «Действителен к обмену на одну пару ботинок от Эдди Байера», «Действителен к обмену на один обед во «Внутреннем море», «Действителен к обмену на бесплатный ночной киносеанс, включая ужин» и прочие приятные вещи.
