— Проспект Фрёма был на одном несложенном листе. Он не смог бы создать такие складки, Никки. Здесь лежал предмет толщиной около трех восьмых дюйма.
— Книга?
— Буклет. Похоже на двадцатипятицентовую брошюру в бумажной обложке. Когда Марта читала записку, вы не заметили ничего подобного у нее в руке или на столе?
— Нет. Но она могла сунуть эту вещь в карман халата, когда вскрыла конверт. Халат с большими накладными карманами, в которых обычно полно всяких мелочей.
— Вы готовы продолжать совать нос в чужие дела, Никки?
Девушка посмотрела на него:
— Хотите, чтобы я поискала буклет?
— Это могло бы помочь.
— Хорошо, — кивнула Никки.
— Ищите брошюру размером около четырех дюймов на семь и толщиной около трех восьмых дюйма.
— Едва ли Марта оставила ее где-то сверху. Значит, мне придется шарить в ее сумочке, в ее бюро…
Эллери промолчал.
— Я бы хотела… — Никки оборвала фразу и спросила: — Вы в самом деле думаете, что у Марты… связь?
— Похоже на то, — ответил Эллери.
— «Четверг, 4 часа дня». Это завтра. — Никки стиснула руки в перчатках. — Почему она решилась на такой глупый риск? Неужели ей мало ревности Дерка? Почему она не может развестись с ним и делать все, что ей хочется? Хотела бы я добраться до этого «А», кем бы он ни был!
— «A»? — переспросил Эллери.
— Записка была подписана «А». Я ломала голову, пытаясь вспомнить какого-нибудь знакомого Марты, чье имя начинается на «А», но вспомнила только Алекса Конна и Артура Морвина. Алекс — гомосексуалист, а Арт Морвин уже сорок лет ставит пьесы на Бродвее, и сейчас ему не меньше семидесяти. Это не может быть кто-то из них.
— «A» не инициал имени, Никки.
— Разве?
— Подписи, как правило, ставятся под письмом на отдельной строчке. Конечно, в краткой записке автор мог поставить инициал на той же строке. Но тогда бы он после слова «дня» поставил точку. А вы сказали, там была запятая.
— Да.
— В таком случае «A» — часть сообщения, а не подпись. — Эллери пожал плечами. — Содержание это подтверждает. Речь, несомненно, идет о назначении свидания! В любом свидании есть два основных момента — время и место. Время — завтра, в четыре часа дня. Следовательно, «A», по всей вероятности, относится к месту.
— Слава богу, — сухо сказала Никки. — А я думала, вы усматриваете в этом символизм.
— Символизм?
— Алая буква «А» a la[38] Натаниэл Готорн. Просто не знаю, что и думать, Эллери. Так трудно представить Марту в роли Хестер Принн![39] Она не принадлежит к типу женщин, которые изменяют своим мужьям.
— А такой тип существует? — осведомился Эллери. — Как бы то ни было, мы скоро узнаем, что означает «А». Возможно, примитивный код. Завтра, Никки, вы должны не выпускать Дерка из квартиры, даже если вам для этого придется заняться с ним любовью. Если он будет настаивать на том, чтобы уйти, задержите его под любым предлогом, чтобы Марта могла выйти сухой из воды.
— Что вы намерены делать?
— Разыграть частного детектива и проследить Марту до «A» — где бы это «A» ни находилось.
— А если она уйдет из дому утром?
— Мы выработаем собственный код. Постарайтесь выяснить, когда Марта собирается уйти, и позвоните мне за сорок пять минут до того. Не важно, что вы мне скажете. Сам звонок послужит сигналом.
Никки позвонила в четверг утром в двадцать минут двенадцатого, сказав Эллери, что звонит с целью отменить «условленную встречу за ленчем». Дерк отлично выстроил сюжет и начал диктовать текст. Он намерен работать весь день.
— Чудесно, — сказал Эллери. — Позовите его к телефону, Никки.
Голос Дерка был полон энергии.
— Привет, Эллери! Кажется, я оказался неблагодарной свиньей. Надеюсь, вы не в претензии из-за того, что Никки отменила встречу?
— Не тревожьтесь. Насколько я понял, у вас творческий подъем, Дерк?
— Только не сглазьте, — рассмеялся Дерк.
— Постараюсь. — Эллери положил трубку и выбежал из квартиры.
В начале первого такси Эллери третий раз объезжало Бикмен-Плейс, когда он увидел Марту Лоренс, выходящую из дому и садящуюся в такси, которое поджидало у тротуара. На ней были коричневый костюм с черной отделкой и широкополая черная шляпа с вуалью в мелкую сетку. Шляпа наполовину скрывала лицо.
