У тебя есть какие-нибудь догадки, почему она выбрала именно меня?
Может быть, ей понравилось твое великолепное тело?
Да, как же! Все мои сто семьдесят семь сантиметров и семьдесят два килограмма, — фыркнул Джек.
Ну, а она пониже сантиметров на десять. Прекрасная разница в росте! Как в постели, так и вне ее, — добавила она.
Он выпрямился.
Как партнерша по постели она меня ни сколько не интересует!
Ой, ли?
Я любопытен. И не люблю, когда вопросы остаются без ответа.
Ха! Да ты увлечен! Никогда еще женщина не бросала тебе вызов, и тебя это чертовски заинтриговало!
Может быть, — согласился он, отхлебнув пива из кружки.
Заметив сигнал своего мужа Дру, Стейси встала.
Мы должны отпустить няню! Счастливо сыграть в понедельник!
Спасибо! Поцелуйте за меня Дэни.
Решение Мики снять для жилья именно эту хижину, было обусловлено несколькими причинами. Во-первых, город Голд Крик находился всего в сорока пяти минутах езды от общественного колледжа, где она собиралась преподавать алгебру. Расположенный у подножий холмов Северной Калифорнии, в богатой железной рудой местности, Голд Крик был достаточно велик, чтобы затеряться в нем, ни с кем не общаясь, но и до статочно мал, чтобы чувствовать себя в нем вполне уютно.
Еще одним соблазном служила речка, протекающая позади усадьбы, не более чем в пятидесяти ярдах от ее домика. Собственно говоря, это была даже не речка, а, скорее, ручеек; рыбак здесь вряд ли мог надеяться на солидный улов, но окружающая природа действовала умиротворяющее, давала отдых и покой. Прожив все свои тридцать два года в большом городе, Мики решила резко изменить жизнь, не в силах больше выносить шума машин, воя сирен и даже слышать детский смех. Единственным ее соседом был хозяин усадьбы, живший в огромном бревенчатом доме; она же арендовала домик для гостей, находившийся на приличном расстоянии от хозяйского.
Хибарка эта в живописном природном обрамлении выглядела как топаз в золоте. Перестроенный владельцем, домик предназначался для приятного времяпрепровождения; вся обстановка просторной комнаты, похожей на студию, располагала к творчеству. Большая сосновая кровать, стоящая на небольшом возвышении, была отгорожена от остального помещения спускающимися от самого потолка портьерами; этот закуток претендовал на роль спальни. Впрочем, Мики не давала себе труда задергивать портьеры. Она предвкушала зиму, когда можно будет уютно устроиться в постели и смотреть оттуда на огонь в камине. В западном крыле домика располагалась ванная — простенькая, но элегантная комнатенка, в которой имелся не только душ, но и раковина.
Однако решающим фактором в выборе дома стало расположение окна. Весело смотревшее на речку и сосны большое полукруглое окно начиналось футах в двух от пола и доходило почти до самого сучковатого соснового потолка. Подушки, устилающие широченное деревянное кресло, стоявшее напротив, располагали к неге и спокойствию. Оно стало местом ее уединения, где она в тиши готовилась к занятиям, писала письма, предавалась мечтам и убегала от повседневности.
После игры, Мики около часа сидела здесь, глядя на потемневшее небо раннего августа и размышляя, как ей быть в понедельник. Вообще то она не желала бы заводить знакомства. Это могло повлечь за собой чье-то вмешательство в ее жизнь именно тогда, когда ей впервые так хотелось самой быть в ответе за свою жизнь.
Она многого лишилась, и теперь ей нужно было дать волю своему горю, прежде чем пуститься в трудные поиски пути самопрощения и самооправдания.
Закрыв глаза, она прислонила голову к оконной раме и представила себе высокого смуглого человека с конским хвостом, выдававшим в нем бунтаря. Он не казался ей ни привлекательным, ни желанным, ни интересным; но он восстал, когда она попыталась его тиранить, и это ее заинтриговало.
Она не хотела сближаться с ним и мучительно искала способ остановить ею же запущенный механизм.
