Уна была настолько ошеломлена и напугана, что даже не сразу закричала.
– Помогите! – опомнившись, завизжала она во все горло. – Насилуют!
Ничего не произошло. Она закричала снова.
Солдата, похоже, это ничуть не беспокоило. Уна внезапно поняла, что, даже если ее и услышат, на помощь все равно никто не придет. Ближайшие дома, скорее всего, были заняты англичанами, а они даже не поймут ее слов. Она набрала побольше воздуху, собираясь закричать снова.
И тут солдат совершил ошибку. Сбрасывая куртку, он на мгновение выпустил руку Уны. Да, это было всего лишь мгновение, но она уже знала, как ей поступить. Конечно, ничего подобного Уна прежде не делала, но она была не глупа. Солдат видел, как она открыла рот, чтобы закричать, но не видел ее ноги, пока не стало слишком поздно.
Уна вложила в удар все свои силы. От внезапной резкой боли в паху солдат согнулся пополам и прижал ладони к животу.
И тогда она побежала. Еще до того, как солдат успел выпрямиться, она была за воротами. Она мчалась по улице, не разбирая дороги. Впереди шла группа солдат. Они уже собирались расступиться, чтобы пропустить ее, как вдруг за ее спиной раздался голос:
– Воровка! Держите ее!
Уну схватили сильные руки. Она пыталась вырваться, но ее просто подняли над землей. Она ничего не могла поделать. Прихрамывая, солдат подходил все ближе. Лицо его было искажено яростью. Уна не знала, повторит ли он попытку надругаться над ней, но отомстить он явно намеревался. Вот он подошел совсем близко и уже рванулся к ней, как вдруг…
– Что тут происходит? – раздался за ее спиной чей-то властный голос.
Солдаты тут же отпустили ее и расступились.
– Она воровка! – неуверенно пробурчал ее обидчик.
Уна увидела темную рясу и подняла голову.
Перед ней стоял отец Гилпатрик.
– Изнасиловать… – только и смогла она выговорить. И показала на небритого солдата. – Он пытался… Я зашла в наш дом…
Этого было достаточно. Священник в ярости повернулся к солдатам.
– Негодяи! – закричал он по-английски.
Из всего, что он говорил им, она поняла только несколько слов. Больница Святого Иоанна. Архиепископ. Король Диармайт. Мужчины выглядели смущенными. А тот, что напал на нее, сильно побледнел. Вскоре отец Гилпатрик уже вел девушку прочь.
– Я им сказал, что ты работаешь в больнице и находишься под защитой Церкви. И что я буду жаловаться архиепископу. Ты как-то пострадала? – мягко спросил он.
Уна отрицательно качнула головой.
– Я ударила его в пах и убежала, – призналась она.
– Ты правильно сделала, дитя мое, – кивнул священник.
Потом она рассказала ему о пропаже железного ящика и о монете в руке солдата.
– Ох! – грустно откликнулся отец Гилпатрик. – Боюсь, здесь мы уже ничем не поможем.
Он проводил ее до самой больницы, всю дорогу разговаривал с ней тихим, спокойным голосом, и, когда они пришли, она уже не только чувствовала себя гораздо лучше, но даже смогла обратить внимание на то, как хорош собой молодой священник, чего раньше никогда не замечала. В больнице жена Палмера сразу уложила Уну в постель, успокоила ее и принесла ей теплый бульон.
На следующее утро Уна уже полностью оправилась от испуга, и никто в больнице не заметил в ее поведении никаких перемен. Но это было не так. Ни через недели, ни через месяцы она уже не будет чувствовать себя как прежде. И дело было вовсе не в пережитом ею потрясении – об этом она довольно скоро забыла. Ее не оставляла совсем другая мысль, коварная в своей несправедливости.
Мой отец потерял все, что у него было, думала она. И в этом виновата я.
III
1171 год
Питер Фицдэвид улыбался. Был теплый летний день. Мягкий свет словно стекал с гор Уиклоу и уплывал в широкую синеву залива. Наконец-то Дублин.
Он долго ждал возможности поехать сюда. Прошлой осенью, когда в город пришли Стронгбоу и король Диармайт, его отправили на юг, охранять порт Уотерфорд. Питер хорошо делал свое дело, но к тому времени, когда зимой Стронгбоу вернулся в Уотерфорд, он как будто почти забыл о его существовании.
Порт Уотерфорд стоял в очень красивом месте возле широкого устья реки. Первоначальное поселение викингов здесь было почти таким же древним, как в Дублине. Купцы приплывали сюда из юго-западных портов Франции и даже из более далеких мест. Стронгбоу раскинул здесь большой зимний лагерь, но сам размер этого лагеря лишь добавлял Питеру тревоги. У английского лорда было так много рыцарей, и среди них его родственники, приближенные, друзья и сыновья друзей, что становилось понятно: понадобится очень много времени или какое-то особенное действие с его стороны, прежде чем наступит его очередь получить свое вознаграждение. Более того, к концу весны некоторые молодые люди вроде самого Питера стали задумываться о том, чем вообще может закончиться весь этот поход. Мнения на этот счет разделились.
