Уна заглянула в дом. Там было довольно темно – свет проникал только через дверь и небольшое отверстие в крыше. Быть может, из темноты за ней уже наблюдали чьи-то глаза или тянулись чьи-то руки? Уна напряженно всматривалась в сумрак дома. Никаких звуков не доносилось. Вскоре глаза ее привыкли к темноте, и она могла уже рассмотреть скамьи вдоль стен. На них никого не было. Уна очень осторожно шагнула внутрь. Теперь она видела лучше. Она посмотрела на то место, где всегда спали ее родители, потом заглянула в собственный угол. Тоже никого. Ей вдруг захотелось пройтись до дому, ощутить его тепло и покой, но она знала, что не должна этого делать. Девушка со вздохом повернулась и снова вышла во двор. Первым ее желанием было снова выглянуть за ворота, но она решила не тратить на это время.
Она быстро подошла к тайнику под хлебной печью. Если знать, как именно отодвинуть в сторону небольшой плоский камень, это занимало всего мгновение. Уна сунула руку внутрь. Потом глубже. Ощупала все внутри. И…
Пусто. Уна просто не могла в это поверить. Нахмурясь, она снова проверила тайник. Ничего. Должно быть, это какая-то ошибка. Она высоко закатала рукав и повторила попытку, вертя рукой так и эдак, пока не нащупала дальнюю стенку тайника.
Сомнений не оставалось. Тайник был пуст. Железный ящик украли. Уну внезапно охватил леденящий страх, потом безмерное отчаяние. Кто-то нашел сокровища отца, и теперь все сбережения ее семьи пропали. Уна отступила назад и огляделась по сторонам. Куда же его могли переставить? Может, стоит поискать в доме? Уна снова посмотрела в сторону калитки: никого. И торопливо вбежала в дом.
Темнота не мешала ей, ведь она знала здесь каждый уголок и могла ходить с закрытыми глазами. Не заботясь о порядке, она расшвыривала вещи в разные стороны, отодвигала скамьи от стен, сбрасывала на пол накидки, одеяла и даже одну кольчугу. В раздражении она даже метнула через всю комнату две металлические чаши, которые с громким лязгом запрыгали по полу. Несмотря на спешку, она тщательно обыскала все закутки, но ящика с серебром нигде не было. Прислонясь к косяку двери и с горечью глядя перед собой, она поняла, что опоздала. Ее отец потерял все, что имел. Голова ее опустилась, и на глаза навернулись слезы.
А ведь все могло быть по-другому. Если бы она тогда не гонялась за глупой Фионнулой, а продолжала наблюдать, как просил отец, то увидела бы англичан гораздо раньше. И если бы она сразу после этого побежала к отцу, у него было бы больше времени отнести ящичек в церковь Христа. Или, по крайней мере, он бы решил, что взять серебро с собой на причал безопаснее. А вместо этого он волновался из-за ее долгого отсутствия и не успел принять правильного решения. И пусть рассудок твердил Уне, что все ее предположения могут оказаться ошибочными, сердце говорило другое. Это я во всем виновата, думала она. Моя семья разорена из-за меня. Уна стояла в тихой пустоте своего дома, окаменев от горя. И даже не сразу почувствовала на плече чью-то руку.
– Что-то ищешь?
Уна не совсем поняла английскую речь, да это и не имело значения. Она резко развернулась. Пальцы мужчины тут же сжались на ее запястье.
Куртка из толстой кожи, исцарапанная с правой стороны. Заросшее темной щетиной лицо, крупный отвратительный нос, налитые кровью глаза. Он был один.
– Ищешь, что бы стащить?
Уна его не понимала. Он поднес к ее лицу серебряную монету, очень похожую на те, что лежали в заветном ящичке ее отца. Мужчина хихикнул и спрятал монету. В его глазах появился какой-то странный блеск.
– А нашла меня.
Держа девушку одной рукой, другой он начал расстегивать ворот котты. Может, слов Уна и не понимала, зато в его намерениях можно было не сомневаться. Она попыталась вырваться, но заскорузлая рука мужчины держала ее крепко. Когда он дернул Уну к себе, она почувствовала, с какой легкостью он это сделал, и поняла, насколько он силен. Она никогда еще не чувствовала себя такой слабой и беспомощной.
– Наказание за воровство куда строже, чем то, что я с тобой сделаю, – сказал мужчина. Он видел, что девушка его не понимает, но это его не остановило. – Тебе повезло, вот что я скажу. Повезло, что тебе достался я.
