— Ты напрасно. Он человек положительный. Жизнь покривила ему хребет, но даже с этой калечинкой достоин человек похвалы. Он правильно думает: каждая собачка имеет право лаять, а когда замахиваются, — то и укусить. Зуб за зуб, — вечный закон.
Оспаривать это Мартыну не следовало, потому что Иван — хозяин своей землянки и, конечно, знает Подшибихина лучше. Так и сказал Мокроусов, чтобы не наскочить на что-нибудь еще.
— Он взаймы у тебя сколько выпросил?.. десятку? ну вот… Значит, не сам он пришел к нам, а нужда привела. Так и в песне поется: «Мы не сами-то идем, нас нужда ведет, нужда горькая», — пропел Забава. — Поэтому некоторые люди, рассудка не лишенные, обиженные, и хотят эту самую веревочку… бритвой…
— Попробуй, ежели это не веревка, а стальная проволока. — Говоря так, Мартын не сообразил сперва, что к тому и речь клонил Забава.
— А-а! — залился парикмахер звонким смехом. — Ты уже попробовал?.. Так говоришь, — стальная? Ха-ха! Это хорошо сказано и, главное, правильно… Значит, поскоблил немножко? Хо-хо-хо! поупражнялся… Да не далось? Хо-хо… Стало быть, бритва тупая была… Ты мою возьми.
Неутомимый на плохие догадки и выдумки парикмахер забавлялся нехитрым мужиком, который то и дело попадал все в одну и ту же расставленную ловушку… И что случилось нынче с Иваном, Мартын понять не мог.
— Антиресный ты человек, посмотрю на тебя… настоящий Забава… мастер морочить людей. Тебе бы только в театре спектакли представлять, право, — извивался Мартын. — С тобой и поговорить, и пожить пользительно: ученый, видать, — огни и воды, и медные трубы прошел.
Иван тем временем кончил свою булку и хотел было нарезать хлеба — и тут хватился своего ножа… Искал потом и Мокроусов, сгибаясь в три погибели и напрасно шаря под нарами… Не Харитон ли позарился на чужую вещь?..
Иван перерыл у себя все, искал упорно, но не находил, и вдруг догадался ощупать мокроусовские карманы. Пиджак Мартына, только что сброшенный с плеч, лежал на табуретке.
Оскорбленный подозрением, мужик выругался сперва, а потом, увидав в руке Ивана найденную пропажу, обомлел.
— О-го-о! — зловеще протянул парикмахер, обращая к нему изумленное, вопросительное лицо.
Явствовало одно, что не в краже уличали Мартына, а в чем-то большем. Уже нынче было известно многим, что у плота кто-то перерезал канат, воспользовавшись аварийной суматохой.
— Вы, между прочим, очень неосторожны, — продолжал Иван, кромсая хлеб и не глядя на побледневшего Мартына. — Хорошо, что Харитона нет… а то бы, пожалуй, и в колокола зазвонили.
Он попробовал ногтем лезвие ножа и весело захохотал:
— Ишь, иступил как… зазубринки появились. Ты свой купи, а мою вещицу не трогай.
Опять нашел, повод Иван, чтобы позабавиться, а Мартын даже вспотел весь сразу.
— Иван!.. совесть-то у тебя есть ли? — взвыл он. — Ведь за такие дела нынче… Да неужто я решусь!.. Сроду такими делами не занимался… Ведь могут всякому наговору поверить и правду искать не будут. Не трави ты меня, ради бога!.. Ни душой, ни телом не виноват…
— Я почем знаю… Может, и случайно ножик в карман попал… Но если даже и правда, — я не выдам… зачем на себя грех брать?.. И без того многих к рукам прибрали… А все-таки, кто посмелее, того не запугаешь ничем… Вон у баржи скорлупку кто-то ломиком прошиб, не струсил…
Горячий прислащенный чай застревал у Мартына в глотке, — даже одного стакана он не осилил, а к мягкому хлебу совсем не притронулся.
А Иван, натешившись, сказал под конец, что очень обожает шутку…
Но так и не узнал мужик, какими судьбами очутился чужой нож у него в кармане…
«Значит, ошибка вышла», — решил про себя Мартын, стараясь успокоить себя… и не мог: уж очень подозрительно, зловеще шутил с ним Забава.
«Напрасно я связался с этим стригуном: обстрижет меня догола, да в таком виде и властям предаст, как Христа Иуда… Такого дыму напустил, что угоришь и не оклемаешься. Помилуй бог. Он еще тогда, на реке, наветки давал, да я, дурак, не додумался… А может, и впрямь шутит?.. Человек он с большим понятием, не пойдет на это. Я ему жить не мешаю…»
Засыпая, Мартын с облегчением чувствовал, как постепенно слабнет и редеет та густая паутина, которая неожиданно облепила его со всех сторон.
