— Кажется, мы снова отвлеклись.
— Как раз говорим о деле.
— Время-то идет, а я, в сущности, еще и не приступил. Давайте начнем издалека, чтобы с разбега перейти к текущим событиям. Кто вы по происхождению?
— Из рабочих.
— Ваш отец рабочий?
— Нет, инженер.
— Кто же тогда рабочий?
— Я.
— Вы не поняли. Меня интересует ваше происхождение, ваши корни.
— Отец начинал механиком, потом стал инженером. Выбился в люди, так сказать. А дед был рабочим всю жизнь.
— То есть по деду вы из рабочих?
— Ну да.
— Вы помните своего деда?
— Да, мне было двенадцать лет, когда он помер… скончался.
— Он вам рассказывал о себе, о жизни, влиял на вас?
— Рассказывал, наверное, влиял.
— И вы решили стать рабочим?
— Я стал им.
— И не пытаетесь стать техником, инженером?
— Нет.
— Хотелось бы знать, почему? Но мы к этому еще вернемся. Итак, дед вам ближе по духу?
— Как это понимать? Он давно умер…
— Я имел в виду тот факт, что наследственность, по-моему, передается в третьем поколении. Что вы помните из рассказов деда?
— Он работал на этом же заводе еще у Эриксона.
— Вы что-нибудь запомнили из его рассказов конкретно? Какой-нибудь факт, переломный в жизни вашего деда?
— Например, события девятьсот пятого года… Минуточку, я запишу показания счетчика.
— Так, значит, рассказы деда о «Кровавом воскресенье» повлияли на формирование вашей идеологии?
— Наверное, повлияли. Рисунок И.Бронникова
— Ваш дед был социал-демократом?
— Какое там! Он хорошо зарабатывал у Эриксона и не занимался политикой, во всяком случае, первое врем".
— А потом?
— Так вышло, что ему нелегальные книги жизнь спасли.
— То есть вы хотите сказать, раскрыли глаза на мир?
— Не совсем. Он за барышней ухаживал, а та была связана с марксистами. Когда началась забастовка, дед увидел ее на улице в толпе. Подошел, стал приглашать в шапито. А она ему дала какие-то синие брошюры. Дед их в кепку запрятал, чтобы карман не оттопыривался, — некрасиво. Ну, и пошел вместе со всеми. На царя смотреть. А тут казаки возле Троицкого моста. Стрельба началась, паника. Дед говорил: лучше бы я сидел в шапито. Ротмистр, жандармский ножнами его хотел ударить. Дед ему, естественно, в зубы. В это время улан наехал сзади — и палашом… Если бы не эти книжки, то все… А уж потом дед и на баррикадах дрался и в партию вступил…
— В дальнейшем, если хватит времени, я хотел бы подробнее узнать обо всем этом… Про отца вы сказали, что он инженер.
— Так оно и есть.
— Хороший, знающий инженер?
— Ничего.
— Он тоже работает на этом заводе?
— Да, начальником ПДО в одном из цехов.
— Что означает ПДО?
— Планово-диспетчерский отдел.
— А где работает ваша мать?
— Она умерла…
— Вы живете с отцом?
— Да, то есть раньше жили вместе.
— А теперь?
— Месяц назад я переехал.
— Квартиру получили?
— Нет, комнату снимаю.
— Ваш отец завел новую семью? Простите, я, может быть, вторгаюсь в интимные сферы? Если вам неприятно, можете не отвечать.
— Я же сказал, что на любой вопрос, если могу, отвечу… Да, отец женился снова.
— Переезд в какой-то мере обусловлен его женитьбой?
— Нет, ведь женился-то он восемь лет назад.
— Значит, все эти годы вы поддерживали с ним отношения?
— Естественно, почему бы и нет?
— Кроме вас, у отца есть дети?
— Сын, в первый класс ходит.
— С ним у вас как?
— Нормально.
— Но в социальном плане вы ближе к деду?
— Я же вам сказал, он давно умер.
— Это неважно… Ладно, оставим. Вот вы с иронией говорили о том, что отец выбился в люди.
— Он и в самом деле уважаемый человек.
— Но между вами есть разногласия? Простите за нескромность…
— Нет, особых разногласий нет. Не припомню… Он за Фрезера болел, а я за Клея.
— Я ведь серьезно спрашиваю.
— Да и я не шучу.
— Вам неприятно, что отец покинул рабочую среду?
— Это его дело. К тому же он и сейчас среди рабочих. Жизнь заводского инженера…
— Простите за назойливость, но я чувствую, что между вами есть трения…
— Сейчас что-нибудь придумаем, с ходу. Отец культурней меня. В оперу ходит добровольно. Курит трубку, а я, как видите, «Авророй» балуюсь… Ну, что еще…
— Я не это имел в виду. Ваш дед был простым рабочим. Отец стал инженером. Вы рабочий, то есть пошли в деда. Образовалась прерывистая линия. Разве вам не обидно, что отец зажимается административной работой, подписывает наряды, составляет графики?
