Операция закончилась довольно быстро. Никаких особых сложностей не возникло. Такую операцию можно было вполне доверить ординатору. Уже зашивая рану, я немного жалел, что ребятам не удалось уговорить А. Оставив всю бумажную работу им, как велел мне А., я спустился из операционной в отделение и уже почти ушел домой, когда в ординаторскую заглянул А.
– О! Ты уже здесь? Все нормально прошло?
– Да. «Детский» отросток. Можно было отдать им.
– Я тебе уже все сказал по этому вопросу.
– Я понял. Я пойду тогда. Они обещали все оформить.
– Подожди. Есть еще одна просьба. Пока ты оперировал, привезли деда одного. Там грыжа гигантская после аппендэктомии. Ты, кстати, хорошо рану зашил?
– Хорошо. Как обычно.
– Ну, смотри, а то деду тоже зашили хорошо, а теперь грыжа на полживота. Короче, у него на грыже маленький свищ. Надо его перевязать, заклеить все хорошо, чтобы не инфицировалось ничего, а там видно будет. Осмотр не пиши. Я сейчас поручу это ординаторам нашим, которые все время в операционную рвутся.
– Может, они и перевяжут сами? Хоть что-нибудь руками сделают?
– Пусть перевяжут, только ты проконтролируй. Пациент Х. в 210 палате.
Я дождался прихода Г., и мы вместе пошли в сторону перевязочной. Пациент уже лежал на кушетке. Он был высокого роста и худощавого телосложения. Кожа у него была очень тонкая, какая бывает часто у пожилых людей. Грыжа действительно была немаленькая. В центре грыжевого выпячивания пластырем была приклеена салфетка.
– Ну давай, вперед, – сказал я Г.
– А что вперед. Что я, перевязок не делал? Лучше бы «аппендюк» мне отдали.
– Ладно-ладно. Шеф выйдет, я тебе найду операцию. Давай, перевязывай, а то домой хочется.
Г. снял повязку, и мы не поверили своим глазам. Мы увидели в коже над грыжевым выпячиванием небольшое отверстие диаметром не больше 2–3 мм, через которое была явно видна петля тонкой кишки. Тут следует пояснить для читателя, что именно произвело на нас столь сильное впечатление. Грыжа передней брюшной стенки (будь то пупочная, паховая, бедренная или послеоперационная) представляет собой дефект мышечного каркаса, через который под кожу выбухает содержимое брюшной полости, покрытое брюшиной – тканью, выстилающей брюшную полость изнутри. Растянутая брюшина, выбухающая через дефект брюшной стенки, формирует грыжевой мешок, в который могут попадать органы брюшной полости (чаще всего содержимым грыжевого мешка становятся петли тонкой кишки и большой сальник). При этом анатомически в зоне расположения грыжи отсутствуют только элементы мышечного слоя брюшной стенки. То есть при операции мы последовательно рассекаем кожу, подкожную жировую клетчатку, в которой мы и находим грыжевой мешок, и только после рассечения стенок грыжевого мешка мы можем видеть его содержимое. В нашем же случае подкожная клетчатка фактически отсутствовала, а стенки грыжевого мешка настолько плотно спаялись с кожей, что были практически неотделимы от нее. В принципе, трофические изменения кожи в зоне больших грыжевых выпячиваний не редкость, но такой дефект я видел впервые. Оставив Г. с пациентом, я разыскал нашего и.о. зав. отделением.
– Ну что, перевязал?
– А вы видели его свищ? Там же кишка под кожей, и ее через отверстие видно.
– Ну да. Я поэтому и сказал тебе его перевязать. А чего ты удивляешься?
– Я просто такого не видел никогда. Что мне с ним делать-то? Зашивать?
– Зашивай. Положи аккуратно один «шовчик», только смотри кишку не прихвати.
– А если нитки прорежутся?
– Прорежутся, еще положишь. Давай, действуй.
Мы с Г. аккуратно зашили дефект и наложили повязку. На следующий день, как только я зашел в отделение, меня остановили сестры.
– Вас дед ваш все утро ищет. Всех измучил уже. Спрашивает, когда вы придете.
– А что случилось?
– Хочет что-то спросить.
«Наверное, хочет спросить, что мы планируем с ним делать», – думал я. Ответа на этот вопрос у меня не было, поэтому я решил не ходить в палату, пока не поговорю с А. Но не прошло и пяти минут, как я зашел в ординаторскую, как дверь приоткрылась, и в нее заглянул мой пациент.
– А Алексей Александрович пришел?
– Да, я здесь, что Вы хотели?
