Интеллигенция в тумане - страница 47

Source URL: http://www.saltt.ru/node/6060

* * *

Егор Гайдар: негромкие годины | СОЛЬ

Вячеслав Раков /22 декабря 2010

Егор Гайдар, годовщину ухода которого на днях отметила не самая большая часть России, представляется мне трагической фигурой. Хотя поначалу ничто не предвещало вторжения трагедии в жизнь этого человека, точнее, его вторжение в залитую белым рентгеновским сценическим светом область рока. Элитная советская семья, академическая, а затем и идеологическая карьера: работа в журнале «Коммунист» и в газете «Правда». Если бы он родился не в 1956-м, а десятью-пятнадцатью годами раньше, возможно, история и обошла бы его. Но его акмэ пришлась (пришлось, пришелся?) на 1991-й, на точку кипения нашей новейшей истории. К этому времени Гайдар уже возглавлял Институт экономической политики Академии народного хозяйства СССР. Его карьерная траектория просто выталкивала его за пределы чистой науки — в большую политику. До нее оставался шаг, который он и сделал. А за пять лет до этого, в 1986-м, начались известные экономические семинары, в которых, помимо Гайдара, принимали участие Анатолий Чубайс, Петр Авен и другие экономисты, осознавшие, что советская экономика дышит на ладан, и увидевшие на ее обветшалых стенах начертанные огненными буквами слова: «мене, текел, фарес».

Трагическим героем Гайдара делал его характер: «он все брал на себя» (из воспоминаний), его отличала абсолютная порядочность. Он называл себя агностиком, но в действительности им не был. В моей памяти он остается одним из последних могикан идеологической эпохи, создавший из ее наэлектризованного воздуха собственную веру — в то время как записные адепты общей, красной религии уже давно ни во что не верили. Много раз перестиранное красное вылиняло в некое белесое непотребство. В нашей моральной истории Гайдар был переходной фигурой — между деморализацией позднего советского и постсоветского времени. Через голову Гайдара совок и постсовок сначала соединялись в рукопожатии, а затем переплетались, как кроны двух деревьев.

Его интеллигентность (в эпоху постмодерна, в эпоху просто-выживания это слово совершенно неуместно и справедливо вызывает смех: еще одна и последняя секуляризация) выталкивала его за пределы узкоэкономического мировоззрения. Говорят, он потрясающе знал поэзию: от Тютчева до Бродского. Вторым браком он был женат на дочери Аркадия Стругацкого. Может быть, это как-то сказалось на обостренном восприятии будущего Гайдаром? Одним словом, это был один из последних интеллигентов и один из последних героев. Это был скромный герой, то есть настоящий. И, как водится, бессребреник. Он не брал на лапу, а когда ему пытались что-то принести в его рабочий кабинет, он багровел от ярости и выходил из себя. В 1998 году он потерял свои сбережения, потому что «забыл вынуть» их из банка, хотя как экономист и как политик не мог не понимать, что на пороге дефолт. Все умные и информированные это заранее сделали, а он забыл.

Его роком стали реформы. Он увлекался Сперанским. Он примерял к нам сначала югославский и венгерский реформаторский опыт, а затем чилийский. К октябрю 1991-го, когда он встретился с Ельциным, у него в голове уже сложилась философия реформ и их прагматика. Он уже гнул свою линию. И Ельцин, похоже, испытал на себе обаяние его внутренней силы. В конце 1991 года Гайдар сделал тот самый шаг в историю: судьба стучалась в двери и он их отворил. Это отличает его от античных трагических героев: тех судьба несет. Не они, а через них. Гайдар — человек собственных, личных решений. Упертый. Крепкий орешек. Это легко читается в его манерах и даже в его внешнем облике.

С осени 1991-го и до конца 1992 года он во многом изменил историю России, запустив ее новый сценарий. Его реформы и то, что за ними последовало, на мой взгляд, пока не поддаются ни двузначной, ни пятибальной шкале оценок. Никто сейчас не может с полной уверенностью сказать, как нам, то есть нашей власти, следовало себя вести в условиях цепной реакции разложения советской системы. Реформы Гайдара, безусловно, содержали большую долю риска. Но за ними не последовала гражданская война, как это обычно бывает в переломные моменты нашей истории. Россия обошла югославский вариант по касательной. Оказалось, что мы сохранили некий ресурс самодеятельности, и именно за счет него страна вошла в большой мир, не взорвавшись при этом. Более того, этот ресурс оказался до известной степени самовозобновляемым. И если бы не отъезд за границу сотен тысяч самых предприимчивых и талантливых...