Она пристально посмотрела на него.
– Я расскажу тебе, что обсуждали мы с О’йкасусом.
– С кем?
– С ним. – Она кивнула на маленькую обезьянку.
– Я думал, его зовут О’гентур.
– Точно так же, как тебя – К’род! – ответила она.
– Он не обезьяна? – спросил Род.
К’мелл огляделась и понизила голос.
– Он птица, – серьезно сказала она. – Вторая по важности птица на Земле.
– И что с того? – спросил Род.
– От него зависит твоя судьба, Род. Будешь ты жить или умрешь. Прямо сейчас.
– Я думал, – прошептал он в ответ, – что это решают лорд Редлэди и кто-то по имени Жестокость на Земле.
– Ты имеешь дело с другими силами Род, силами, которые скрываются. Они хотят подружиться с тобой. – И К’мелл закончила, совершенно невпопад: – И я думаю, что нам лучше рискнуть и пойти.
Род непонимающе смотрел на нее, и она пояснила:
– К Хозяину кошек.
– Там со мной что-то сделают?
– Да, – сказала она. Ее лицо было спокойным, приветливым, умиротворенным. – Возможно, ты умрешь – но это маловероятно. А может, сойдешь с ума, всегда есть такая возможность. Или найдешь все, чего хочешь, – и это наиболее вероятный исход. Я побывала там, Род. Я сама. Тебе не кажется, что я выгляжу счастливой, занятой девушкой, хотя ты считаешь меня животным с весьма грязной работой?
Род изучил ее.
– Сколько тебе лет?
– В следующем году будет тридцать, – жестко ответила она.
– В первый раз?
– Для нас, людей-животных, второго раза не существует. Я думала, тебе это известно.
Он встретил ее взгляд.
– Если с этим справилась ты, то справлюсь и я, – сказал он. – Идем.
К’мелл сняла О’гентура – или О’йкасуса, в зависимости от того, кем он являлся на самом деле – со стены, на которой он спал, словно марионетка между представлениями. Обезьяна открыла усталые глазки и моргнула.
– Ты отдал нам приказ, – сообщила К’мелл. – Мы идем в «Универсам».
– Правда? – раздраженно спросил О’гентур, сразу проснувшись. – Я этого не помню!
– Прямо через меня, О’йкасус! – усмехнулась К’мелл.
– Это имя! – зашипел он. – Не будь опрометчивой. Только не в общественной шахте.
– Хорошо, О’гентур, – уступила К’мелл. – Но ты одобряешь?
– Решение?
Она кивнула.
Маленькая обезьянка посмотрела на них обоих и сказала Роду:
– Если она поставит на кон свою жизнь и твою – не говоря уже о моей, – если рискнет сделать тебя намного более счастливым, ты согласишься?
Род безмолвно кивнул.
– В таком случае идем, – сказала обезьяна-хирург.
– Куда? – спросил Род.
– Вниз, в Землепорт-Сити. Где полно людей. Целые толпы, – ответила К’мелл. – Ты увидишь повседневную жизнь на Земле, совсем как хотел на крыше башни час назад.
– Ты хочешь сказать, год назад, – ответил Род. – С тех пор столько произошло!
Он подумал про ее обнаженные юные груди и порыв, который заставил К’мелл продемонстрировать их ему, но эта мысль не вызвала у него возбуждения или вины; он испытывал к ней дружеские чувства, поскольку ощущал в их отношениях дружбу, которая была намного более страстной, чем секс.
– Мы идем в магазин, – объяснила сонная обезьяна.
– В лавку? За покупками? К чему нам это?
– У него отличное название, и им управляет чудесный человек, – ответила К’мелл. – Сам Хозяин кошек. Ему больше пятисот лет, но он до сих пор жив благодаря наследству госпожи Гороке.
– Никогда о ней не слышал, – сказал Род. – Как называется магазин?
– «Универсам заветных желаний», – хором ответили К’мелл и О’йкасус.
Путешествие было ярким, стремительным сном. Им оставалось всего несколько сотен метров до земли.
Они вышли на человеческую улицу. За ними наблюдал стоявший на углу робот-полицейский.
Люди в нарядах сотен исторических эпох расхаживали в теплой, влажной атмосфере Земли. Здесь воздух не казался Роду таким соленым, как на вершине башни, однако город пах бо`льшим количеством живых существ, чем он мог представить себе в одном месте. Тысячи индивидуумов, сотни и тысячи различных видов пищи, запахи роботов, недолюдей и других существ, судя по всему – немодифицированных животных.
– Это место пахнет интереснее всех, где я бывал, – сообщил он К’мелл.
Та рассеянно посмотрела на него.
– Мило. У тебя нюх, как у человека-пса. Большинство знакомых мне настоящих людей не могут учуять даже собственные ноги. Идем, К’родерик, не забывай, кто ты такой! Если у нас нет ярлыка и лицензии для поверхности, через минуту нас задержит тот полицейский.
