Она сидела на скамейке, глядя прямо на Дорис, но ничего не видя, и рыдала.
На пляже Мийя-Мифлы, в тот же день
– Не может быть, отец. Ты никогда сюда не ходишь!
– Однако я пришел, – ответил лорд Уильям Неотсюда. – И это важно.
– Важно? – рассмеялась Рут. – Тогда это не про меня. Я не важна. В отличие от твоей работы наверху. – Она посмотрела на край Землепорта, который парил, отчетливый и круглый, за гребнями далеких облаков.
Разодетый лорд неловко присел на корточки на песке.
– Послушай, девочка, – произнес он медленным, выразительным голосом. – Я никогда не просил у тебя многого, но теперь прошу.
– Да, отец, – ответила она, немного напуганная таким непривычным поведением; обычно ее отец был с ней игриво-небрежен и забывал о дочери почти сразу по окончании разговора.
– Рут, тебе известно, что мы со Старой Северной Австралии?
– Мы богаты, если ты об этом. Хотя вряд ли это имеет значение, при таком положении вещей.
– Я говорю не о богатстве. Я говорю о доме – и говорю серьезно!
– Доме? У нас никогда не было дома, отец.
– Севстралия! – рявкнул он.
– Я никогда ее не видела. Как и ты. И твой отец. И прадед. О чем ты?
– Мы можем вернуться домой!
– Отец, что случилось? Ты сошел с ума? Ты всегда говорил мне, что наша семья откупилась и никогда не сможет вернуться. Что произошло? Они поменяли правила? В любом случае я не уверена, что хочу туда ехать. Ни воды, ни пляжей, ни городов. Только унылая сухая планета с больными овцами и толпой вооруженных до зубов бессмертных фермеров!
– Рут, ты можешь вернуть нас домой!
Она вскочила на ноги и стряхнула с себя песок. Ростом она немного превосходила отца; тот был чрезвычайно привлекательным, аристократичным мужчиной, однако Рут производила еще большее впечатление. Любой мог понять, что она никогда не будет страдать от нехватки ухажеров и поклонников.
– Ну хорошо, отец. Ты вечно плетешь интриги. Обычно они касаются древних монет. На этот раз я оказалась как-то связана с происходящим, иначе ты бы сюда не явился. Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы ты вышла замуж. За самого богатого человека во всей вселенной.
– И все? – рассмеялась она. – Конечно, я выйду за него. Я никогда прежде не была замужем за инопланетянином. Вы с ним уже договорились о дате?
– Ты не понимаешь, Рут. Это не земной брак. По севстралийскому закону и традиции ты выходишь замуж лишь за одного человека, лишь один раз и состоишь с ним в браке до конца жизни.
Облако скрыло солнце. На пляже похолодало. Рут смотрела на отца со странной смесью сочувствия, презрения и любопытства.
– Это кот совсем иной породы, – сказала она. – Сперва мне нужно его увидеть…
Вестибюль Колокола и Банка, Землепорт, в тот же день
Женщина-медведица в накрахмаленной шапочке и форме медсестры вкатила в комнату инвалидное кресло лорда Крудельты. Жестокость поднял глаза от ситуационных выпусков, которые просматривал, и, увидев Крудельту, низко поклонился ему. Женщина-медведица, взволнованная знаменитым местом и великими деятелями, которых ей довелось встретить, спросила неожиданно высоким голосом:
– Лорд и хозяин Крудельта, я могу вас покинуть?
– Да. Иди. Я вызову тебя позже. На пути к выходу зайти в уборную. Она с правой стороны.
– Мой лорд!.. – смущенно ахнула она.
– Ты бы не осмелилась, если бы я тебе не сказал. Последние полчаса я следил за твоим разумом. Теперь иди.
Женщина-медведица поспешно скрылась в шелесте накрахмаленных юбок.
Когда Крудельта посмотрел на Жестокость, тот очень низко поклонился ему. Подняв глаза, посмотрел в лицо старому-престарому человеку и произнес с чем-то, напоминавшим гордость:
– Никак не бросите свои старые фокусы, лорд и коллега Крудельта?
– А ты свои, Жестокость. Как ты собираешься вытащить этого мальчишку из канализации?
– Какого мальчишку? Какой канализации?
– Нашей канализации. Мальчишку, которому ты продал эту башню.
В кои-то веки Жестокость испытал потрясение. У него отвисла челюсть. Потом он взял себя в руки и сказал:
– А вы знающий человек, лорд Крудельта.
– Так и есть, – согласился Крудельта, – и вдобавок на тысячу лет старше тебя. Такова моя награда за возвращение из Совсем-ничего.
