Боль не имела значения.
Мгновение спустя прибудет робот-врач и вылечит меня.
Выражение лица Вирджинии напомнило мне, что нет ни робота-врача, ни мира, ни Инструментария – ничего, кроме ветра и боли. Вирджиния плакала. Я не сразу услышал ее слова:
– Я это сделала, сделала, милый, ты мертв?
Ни один из нас точно не знал, что означает слово «мертвый», потому что люди всегда уходили в назначенное время, но мы понимали, что это означает прекращение жизни. Я попытался ответить, что жив, но она суетилась надо мной и все тащила меня подальше от края пропасти.
Я оперся на руки и сел.
Она опустилась на колени рядом со мной и осыпала мое лицо поцелуями.
– Где Махт? – наконец смог выдохнуть я.
Она оглянулась.
– Я его не вижу.
Я тоже попытался оглядеться. Она мне не позволила и сказала:
– Не шевелись. Лучше я сама снова посмотрю.
Она смело подошла к краю обрушившегося бульвара и посмотрела в сторону нижней части, вглядываясь в облака, которые быстро проплывали мимо, словно всасываемый вентилятором дым. Потом она вскрикнула:
– Я его вижу. Он такой забавный. Словно насекомое в музее. Он ползет по тросам.
Опираясь на ладони и колени, я подполз к ней и тоже посмотрел. Он был там, точка, движущаяся по нитке, и под ним парили птицы. Все это выглядело крайне ненадежно. Быть может, Махт получил весь «страх», в котором нуждался, чтобы чувствовать себя счастливым. Я не хотел этого «страха», чем бы он ни был. Я хотел еду, воду и робота-врача.
Ничего этого здесь не было.
Я с трудом поднялся на ноги. Вирджиния попыталась мне помочь, но я справился прежде, чем она успела дотронуться до моего рукава.
– Идем дальше.
– Дальше?
– Дальше к Абба-динго. Возможно, там есть дружелюбные машины. Здесь же нет ничего, кроме холода и ветра, и фонари до сих пор не зажглись.
Она нахмурилась.
– А Махт?..
– Ему потребуются часы, чтобы вскарабкаться сюда. Мы можем вернуться.
Она повиновалась.
Мы снова двинулись вдоль левой стороны бульвара. Я велел Вирджинии обхватить меня за пояс, а сам стучал по столбам, одному за другим. Должно же было где-то найтись реактивирующее устройство для путешественников.
На четвертый раз сработало.
Ветер вновь трепал нашу одежду, и мы неслись вверх по Бульвару Альфа-Ральфа.
А потом остановились.
Это была Абба-динго.
Тротуар усеивали белые предметы – шишки, палки и неровные шары размером с мою голову.
Вирджиния молча стояла рядом.
Размером с мою голову? Я пнул один из предметов – и понял, точно понял, что это такое. Это были люди. Их внутренние части. Я никогда прежде не видел таких вещей. А вон там на земле лежит нечто, когда-то, очевидно, бывшее рукой. Вдоль стены были рассыпаны сотни таких предметов.
– Идем, Вирджиния, – произнес я ровным голосом, скрыв свои мысли.
Она безмолвно последовала за мной. Предметы на земле вызвали у нее любопытство, но, судя по всему, она их не узнала.
Я же следил за стеной.
И наконец увидел их – дверцы Абба-динго.
На одной было написано: «МЕТЕОРОЛОГИЧЕСКИЙ». Это был не старый общий язык и не французский, но слово казалось настолько знакомым, что я знал: оно имеет какое-то отношение к поведению воздуха. Я прижал ладонь к створке двери. Створка стала прозрачной, и сквозь нее проступили древние письмена. Ничего не значащие цифры, ничего не значащие слова, а затем:
Приближается тайфун.
Мой французский не мог подсказать мне, что значит «приближается», но «тайфун», очевидно, означал то же, что и «тифон», серьезное возмущение воздуха. Пусть с этим разбираются погодные машины, подумал я. К нам это не имело никакого отношения.
– Это нам не поможет, – сказал я.
– Что это значит? – спросила Вирджиния.
– Будет возмущение воздуха.
– О. Нас это не касается, верно?
– Само собой.
Я попробовал другую створку, на которой было написано: «ПИЩА». Когда моя ладонь коснулась дверцы, из стены раздался болезненный скрип, словно башня рыгнула. Дверца приоткрылась, испустив кошмарное зловоние, и закрылась вновь.
«ПОМОЩЬ», – значилось на третьей дверце, и когда я тронул ее, ничего не произошло. Возможно, это было некое древнее устройство для сбора налогов. На мое прикосновение оно никак не отреагировало. Четвертая, более крупная дверца была приоткрыта снизу. «ПРЕДСКАЗАНИЯ», – было написано наверху. Все ясно, по крайней мере, тому, кто знает старый французский. Надпись внизу была более загадочной: «ВСТАВЬТЕ БУМАГУ СЮДА». Я понятия не имел, что это значит.
