– Аккуратно открой его для меня. Но не касайся манекена, если таковы твои приказы.
Флавий теребил застежку на чемоданчике. С ней было трудно управиться. Роботы не испытывали страха, однако были на интеллектуальном уровне запрограммированы избегать опасности. Пока Флавий пытался открыть чемоданчик, в его мозгу проносились безумные варианты. Сто Один хотел помочь ему, но древняя рука, трясущаяся и слабая, не могла даже дотянуться до застежки. Флавий размышлял о том, что в Зоне и Округе есть свои опасности, но подобное предприятие с манекенами – самое рискованное дело из всех, с которыми ему доводилось сталкиваться в форме робота, хотя при человеческой жизни он держал в руках множество манекенов, включая своего собственного. Это были типовые «манекены, электроэнцефалографические и эндокринные», миниатюрные реплики, показывавшие все аспекты состояния здоровья пациента, для которого были созданы.
– Ничего не поделаешь, – прошептал Сто Один. – Заведите меня. Если я умру, отнесите мое тело назад и скажите людям, что я неверно рассчитал время.
Не успел он договорить, как чемоданчик раскрылся. Внутри лежал маленький голый человечек, точная копия Сто Одного.
– Получилось, лорд! – воскликнул Ливий с другой стороны. – Позвольте, я направлю вашу руку, чтобы вы поняли, что нужно делать.
Хотя роботам запрещено касаться манекенов-мэээ, они могут дотронуться до человека, если тот разрешит. Сильные купропластиковые пальцы Ливия, похожие на человеческие, с многотонной силой зажима, тянули руки лорда Сто Одного вперед, пока те не легли на манекена-мэээ. Флавий, быстрый, плавный и подвижный, удерживал голову лорда на старой, усталой шее, чтобы древний владыка видел, чем заняты его руки.
– Мертва ли какая-либо часть? – спросил у манекена старый лорд на мгновение укрепившимся голосом.
Манекен замерцал, и два непроглядно-черных пятна возникли на внешней стороне верхней части бедра и на правой ягодице.
– Органический резерв? – спросил лорд своего манекена-мэээ, и вновь машина отреагировала на команду. Миниатюрное тело вспыхнуло ярко-фиолетовым, а затем стало равномерно розовым.
– В этом теле еще осталась сила, невзирая на протезы и все прочее, – сообщил Сто Один двум роботам. – Я сказал, заведите меня! Заводите.
– Вы уверены, мой лорд, – спросил Ливий, – что стоит делать это здесь, когда мы одни в глубоком туннеле? Меньше чем за полчаса мы можем доставить вас в настоящую больницу, где вас осмотрят настоящие врачи.
– Я сказал, заведите меня, – повторил лорд Сто Один. – Пока вы этим занимаетесь, я понаблюдаю за манекеном.
– Ваш регулятор на обычном месте, мой лорд? – уточнил Ливий.
– Какая часть оборота? – спросил Флавий.
– На затылке, разумеется. Кожа над ним искусственная и самозатягивающаяся. Одной двенадцатой оборота будет достаточно. У тебя есть нож?
Флавий кивнул. Снял с пояса маленький острый нож, осторожно коснулся им шеи старого лорда, а затем вонзил в плоть, повернув лезвие быстрым, уверенным движением.
– Сработало! – произнес Сто Один таким бодрым голосом, что оба робота отшатнулись. Флавий убрал нож обратно на пояс. Сто Один, еще мгновение назад почти бездыханный, теперь без всякой помощи держал манекена-мэээ. – Видите, джентльмены! – воскликнул он. – Пусть вы и роботы, но все равно можете узреть истину и доложить о ней.
Оба робота посмотрели на манекена-мэээ, которого Сто Один держал перед собой, взяв под мышки большим и указательным пальцем.
– Смотрите, что он покажет, – сказал лорд роботам чистым, звучным голосом, после чего крикнул манекену: – Протезы!
Крошечное тело из розового стало пестрым. Обе ноги потемнели до пурпурно-синего. Синий цвет ног, левого предплечья, одного глаза, одного уха и свода черепа выдавал месторасположение протезов.
– Испытываемая боль! – крикнул Сто Один манекену. Куколка вновь стала светло-розовой. Все детали были на месте, вплоть до гениталий, ногтей на ногах и ресниц. Ни в одной части тела не было ни следа черного цвета боли.
– Потенциальная боль! – крикнул Сто Один. Кукла замерцала. Большая ее часть стала цвета темного грецкого ореха, на фоне которого выделялись насыщенные коричневые области.
