– Я отправлюсь в Зону, – ответил лорд Сто Один.
– В Зону… о нет! – воскликнули несколько голосов. И один голос добавил: – Но у вас иммунитет.
– Я откажусь от иммунитета и отправлюсь туда, – сказал лорд Сто Один. – Кто может сделать что бы то ни было с человеком, который уже прожил почти тысячу лет – и решил, что ему осталось жить всего семьдесят семь дней?
– Но вы не должны! – воскликнула Ммона. – Какой-нибудь преступник может поймать вас и скопировать – и тогда нам всем будет грозить опасность.
– Когда вы в последний раз слышали о человеке-преступнике? – спросил Сто Один.
– Их немало, здесь и в других мирах.
– Но на самой Старой Земле? – спросил Сто Один.
Она запнулась.
– Я не знаю. Когда-то там должны были быть преступники. – Она оглядела комнату. – Кто-нибудь из вас знает?
Молчание.
Лорд Сто Один пристально посмотрел на них всех. В его глазах светились ясность и свирепость, которые заставляли целые поколения лордов умолять Сто Одного прожить еще хотя бы несколько лет, чтобы помочь им в их трудах. Он соглашался – однако в последнем квартале поборол их всех и выбрал день своей смерти. При этом он не лишился ни капли власти. Они съежились под его взглядом, уважительно ожидая его решения.
Лорд Сто Один посмотрел на лорда Нуру-ор и сказал:
– Полагаю, вы догадались, что я собираюсь сделать в Зоне и почему должен туда отправиться.
– Зона – это резервация, где не действуют законы и не выносятся наказания. Обычные люди могут делать там то, что хотят они, а не то, чего, по нашему мнению, им следует хотеть. Судя по тому, что я слышал, вещи, которых они добиваются, весьма мерзки и бессмысленны. Но вам, быть может, удастся постичь суть этих вещей. И отыскать лекарство для усталого счастья человечества.
– Верно, – ответил Сто Один. – Вот почему я спущусь туда после соответствующих официальных приготовлений.
III
Так он и сделал. Он воспользовался одним из самых странных видов транспорта, когда-либо встречавшихся на Земле, поскольку его ноги были слишком слабы. Ему осталось жить всего две девятых года, и он не хотел тратить время на пересадку новых ног.
Он ехал в открытом паланкине, который несли два римских легионера.
На самом деле легионеры были роботами, и в них не было ни капли крови и ни клочка живой ткани. Они были самыми компактными и самыми сложными в изготовлении, поскольку их мозг приходилось размещать в грудной клетке – несколько миллионов невероятно тонких пластин, на которых был записан весь жизненный опыт важного, ценного и давно мертвого человека. Их одели легионерами – вплоть до панцирей, мечей, юбок, наголенников, сандалий и щитов – лишь потому, что лорду Сто Один захотелось следовать за колесом истории. Их тела, целиком из металла, были очень сильными. Они могли пробивать стены, перепрыгивать пропасти, сокрушать людей и недолюдей своими пальцами и метать мечи с точностью управляемой ракеты.
Передний легионер, Флавий, возглавлял в Инструментарии Четырнадцать-Би – подразделение шпионажа, столь секретное, что даже среди лордов лишь немногие точно знали его местонахождение и задачи. Он был (до того, как его, умирающего, записали в разум робота) директором отдела исторических исследований для всей человеческой расы. Теперь он исполнял роль недалекой, добродушной машины, несущей два шеста, пока хозяин не решит включить его могучий разум на полную мощь и не произнесет простую латинскую фразу, не понятную никому из ныне живущих людей: Summa nulla est[7].
Задний легионер, Ливий, был психиатром, который стал генералом. Он выиграл множество сражений, прежде чем решил умереть, весьма скоропостижно, поскольку осознал, что битва сама по себе есть борба за собственное поражение.
Вместе, объединенные с невероятной мощью мозга лорда Сто Один, они были непревзойденной командой.
– Зона, – приказал лорд Сто Один.
– Зона, – веско повторили оба робота, поднимая паланкин за шесты.
– А затем Округ, – добавил лорд.
– Округ, – повторили они невыразительными голосами.
Сто Один почувствовал, как его паланкин накренился назад: Ливий аккуратно положил свои концы шестов на землю, подошел к лорду Сто Один и отсалютовал раскрытой ладонью.
