– Это долгий, окольный путь к моим деньгам, – сказал Род. – Переходите к делу, сэр.
О’телекели улыбнулся с добротой и печалью. Род тут же осознал, что причиной печали и терпеливости человека-птицы была собственная дремучесть Рода. Впервые у него возникло ощущение, что этот недочеловек действительно мог превосходить всех известных ему людей.
– Прошу прощения, – сказал Род. – У меня не было ни минутки, чтобы насладиться моими деньгами после того, как я их получил. Люди постоянно твердят мне, что все охотятся за моим состоянием. Я начинаю думать, что мне придется провести остаток жизни в бегах…
О’телекели радостно улыбнулся, словно учитель, чей ученик неожиданно продемонстрировал впечатляющие успехи.
– Верно. Ты многому научился у Хозяина кошек – и у самого себя. Я предлагаю тебе нечто большее – возможность сотворить огромное добро. Ты когда-нибудь слышал про Фонды?
Род нахмурился.
– Фундаменты зданий?
– Нет. Институты. Из очень древнего прошлого.
Род покачал головой. Он не слышал.
– Если дар был достаточно большим, он сохранялся и продолжал давать дивиденды, пока существовала культура, в которую он был вложен. Если ты отдашь большую часть своих денег добрым, мудрым людям, их можно будет тратить снова и снова на улучшение человеческой расы. Мы в этом нуждаемся. Лучшие люди дадут нам лучшую жизнь. Думаешь, мы не знаем, что пилоты и светопробойщики иногда гибнут в космосе, спасая своих кошек?
– А вы знаете, что люди не задумываясь убивают недолюдей? – парировал Род. – Или унижают, сами того не замечая? Сдается мне, сэр, у вас есть в этом деле личный интерес.
– Есть. Некоторый, но не такой большой, как ты думаешь. Напуганные или скучающие люди становятся злыми. Счастливые и занятые – добрыми. Я хочу, чтобы ты пожертвовал свои деньги на игры, спорт, состязания, представления, музыку и возможность искренней ненависти.
– Ненависти? – удивился Род. – А я-то начал полагать, будто отыскал верующую птицу… которая практикует старую магию.
– Мы не стремимся к концу света, – ответил огромный человек-птица. – Мы лишь меняем материальные условия существования человека в текущем историческом периоде. Мы хотим увести человечество от трагедии и самоубийства. Пусть рушатся скалы, но мы хотим, чтобы человек уцелел. Ты знаешь Суинберна?
– Где это? – спросил Род.
– Это не место. Это поэт, живший до Космической эры. Он написал это. Слушай:
Пока не поднимется гладкое море и не рухнут отвесные скалы,
Пока глубокий залив не выпьет луга и террасы,
Пока сила могучих волн, высоких приливов усталых
Не поглотит полей мелководья и камни, лишенные массы,
Здесь, в конце всех вещей, как на поле безжизненном бранном,
На останках всего, чему время пришло умереть,
Бог и самоубийца, воздвигший алтарь себе странный,
Покоится мертвая смерть.
– Ты с этим согласен?
– Звучит красиво, но смысла я не понял, – ответил Род. – Пожалуйста, сэр, я устал сильнее, чем думал. И у меня есть только этот день с К’мелл. Мы можем закончить наше дело, чтобы я провел немного времени с ней?
Огромный недочеловек воздел руки, и его крылья раскинулись над Родом, словно полог.
– Так тому и быть! – произнес он, и слова зазвенели, словно громкая песня.
Род видел, как шевелятся губы подпевающих недолюдей, но ничего не слышал.
– Я предлагаю тебе конкретную сделку. Подтверди, если я правильно прочел твой разум.
Род с некоторым благоговением кивнул.
– Ты хочешь сохранить свои деньги – и в то же время не хочешь. Тебе останется сто тысяч кредитов, то есть ты будешь самым богатым человеком на Старой Северной Австралии до конца своей очень долгой жизни. Остальное ты пожертвуешь фонду, который научит людей ненавидеть легко и ненавязчиво, играючи, а не болезненно и утомительно, по привычке. Попечителями фонда станут лорды Инструментария, которых я знаю: Жестокость, Крудельта и госпожа Джоанна Гнаде.
– А что получу я?
– Свое заветное желание.
Человек-птица с прекрасным, мудрым, бледным лицом смотрел на Рода, словно отец, пытающийся понять причину замешательства своего сына. Род немного боялся его – но доверял ему.
– Я хочу слишком многого. Всего мне не получить.
