– Ваш друг спустился туда, куда открыт путь только недолюдям, – ответил О’телекели, – и мы решаем его судьбу несколькими способами, мой лорд, с вашего любезного позволения.
– Судя по всему, в моем позволении не было особой нужды, – усмехнулся Жестокость.
– Я бы хотел побеседовать с вами. Поблизости от вас есть какой-нибудь разумный недочеловек?
– Я могу позвать К’мелл. Она всегда где-то поблизости.
– В этот раз не можете, мой лорд. Она здесь.
– Там, с вами? Я не знал, что она туда отправилась. – На лице лорда Жестокость отразилось изумление.
– И тем не менее она здесь. У вас найдется другой недочеловек?
Стоя перед видеофоном, Род ощущал себя манекеном, пока два голоса, обладатели которых не видели друг друга, беседовали, минуя его. Но он чувствовал, что оба искренне желают ему добра. Род едва сдерживал нетерпение, предвкушая странное счастье, обещанное ему и К’мелл. Но он был достаточно хорошо воспитан и потому ждал, пока великие умы закончат свои дела.
– Минуточку, – сказал Жестокость.
Род увидел, как лорд Инструментария отошел вглубь комнаты и отрегулировал настройки других, второстепенных экранов. Секунду спустя Жестокость ответил:
– Здесь Б’данк. Он придет через несколько минут.
– Двадцать минут спустя, господин и лорд, пожмете ли вы руку своему слуге Б’данку, как когда-то пожали К’мелл? Мне нужно заняться вопросом этого молодого человека и его возвращения. Есть вещи, которых вы не знаете, и я бы предпочел не обсуждать их по видеофону.
На долю мгновения Жестокость замешкался. Потом усмехнулся.
– Хорошо. Семь бед – один ответ.
О’телекели шагнул в сторону. Кто-то вручил Роду маску, которая спрятала его кошачьи черты, оставив глаза и ладони открытыми. Отпечаток мозга был снят через зрачки.
Были произведены записи.
Род вернулся к столу со скамьей. Налил себе еще воды из графина. Кто-то накинул ему на плечи венок из свежих цветов. Свежие цветы! В таком месте… Он изумился. Три весьма симпатичные недодевушки – две кошки и одна собака – вели к нему переодетую К’мелл. На ней было самое простое и скромное белое платье. Ее талию обхватывал широкий золотой пояс. Подходя к Роду, она засмеялась, потом умолкла и покраснела.
На скамье были приготовлены два места. Подушки лежали так, чтобы Роду и К’мелл было удобно. Им на головы надели шелковистые металлические шапочки, напоминавшие шапочки удовольствия, которые использовали при хирургии. Род ощутил взрыв обоняния в мозгу; внезапно оно вернулось к нему. Он взял К’мелл за руку и повел сквозь древний земной лес к храму, который был старше самого времени и сиял в мягких, ясных лучах старой земной луны. Он знал, что уже спит. К’мелл уловила его мысль и сказала:
– Род, мой повелитель и возлюбленный, это сон. Но я в нем вместе с тобой…
Кто способен измерить тысячелетний счастливый сон – путешествия, охоты, пикники, поездки в забытые, пустые города, прекрасные виды и странные места? И любовь, общность, совместное отражение всего чудесного и необычного двумя отдельными, четкими личностями, пребывающими в полной гармонии. Девушка-кошка К’мелл и юноша-кот К’родерик: казалось, они счастливо обречены быть вместе. Кто может прожить столетия неподдельного счастья – и рассказать о нем за несколько минут? Кто может передать полную историю таких настоящих жизней – радость, ссоры, примирения, проблемы, решения – и всегда общность, счастье и снова общность?..
Очень мягко разбудив Рода, они оставили К’мелл спать. Он оглядел себя, думая, что состарился. Но он по-прежнему был молодым человеком в забытых глубоких подземельях О’телекели и по-прежнему не чувствовал запахов. Глядя на вновь помолодевшую К’мелл, он вспомнил тысячу дивных лет – но годы сна уже начали тускнеть.
Род с трудом поднялся на ноги. Его подвели к креслу. О’телекели сидел в соседнем кресле за тем же столом. Он казался усталым.
– Господин и владелец Макбан, я следил за вашим общим сном, чтобы убедиться, что он развивается в правильном направлении. Надеюсь, вы удовлетворены.
Род очень медленно кивнул и потянулся за графином с водой, который кто-то наполнил заново, пока он спал.
