Подбежав к надрывавшемуся надоедливой трелью телефону, он снял трубку.
— Где Ильгар? — без всяких приветствий строго спросил голос.
— Откуда я знаю? Я же не его мама, — пожал плечами Забродов, узнав недружелюбный голос Борынца.
Илларион сонно зевнул, прикрыв рот ладонью, и посмотрел на командирские часы, лежавшие на тумбочке в коридоре.
— Он хрен знает где вот уже тридцать шесть часов! Ты все похерил! — шипел, как змея, Борынец.
— Может, он проводит время с какой-нибудь дамой?
— Ильгар говорил мне, что у него проблемы. Он не пришел на встречу.
— Не исключено, что он попал в следующий раунд взаимной мести.
— Очень весело, Забродов! Учти, что если Ильгар все еще в игре, ты должен отчитаться передо мной обо всех с ним контактах, — Борынец повесил трубку.
Забродов не любил, когда с ним разговаривали таким приказным тоном, всячески показывая свое пренебрежение, дескать, он, Илларион, жалкая мошка.
«Если Борынец возомнил, что он Бог, только потому, что служит в ФСБ, — подумал Илларион, в задумчивости вслушиваясь в мерный ход настенных часов, — то он глубоко ошибается. Неизвестно, куда делся этот Ильгар. Вроде, я достаточно неплохо поработал, разукрасил его так, что мать родная не узнает, и по идее он должен быть у них героем. Или это их не впечатлило, и они порубили его на куски, как и тех армян на стройке, а тело скинули в Москву-реку на прокорм ракам?»
Забродов оделся не включая света, проверил на всякий случай, застегнул ли ширинку, взял с собой пистолет и ключи от машины. Посмотрев в глазок, он убедился, что на лестничной площадке его никто не поджидает с ножом или куском арматуры, и после этого покинул квартиру.
Он решил ехать к армянам. Единственное, что его немного беспокоило, — это мысль, что пока он не подобрал нужных средств воздействия. Хотя есть один вариант. Он, как человек благородный, может сообщить им имена убийц, которые устроили резню на стройке, и армяне отомстят за своих в тюрьме, а взамен на это узнать, кто устроил пальбу, и попробовать прояснить ситуацию с Габибом. Не исключено, что он стал жертвой мести со стороны армян.
Выйдя из подъезда, Забродов, однако, не торопился сесть в машину. Несмотря на внешнюю кажущуюся суровость, Илларион был человеком добродушным и всегда готовым прийти на помощь, а что касается звездного неба, то он всегда любил на него посмотреть.
Неспешно выкурив сигарету, Забродов аккуратно притушил окурок и бросил его в мусорный контейнер. Отключив сигнализацию, он сел в свой любимый «бьюик», завел двигатель и подождал несколько минут, прежде чем тот прогреется.
«Пускай армянские бандиты переживают сейчас не лучшие времена, после того, как перегрызлись между собой и часть их лидеров погибла от пули киллеров, — Илларион включил радио, — тем не менее, они до сих пор представляют собой значительную угрозу любому мирному гражданину Москвы. По старинке угоняют машины, торгуют наркотиками, разворовывают государственное имущество. Хлынуло их сюда порядком в девяностые годы. Кто его знает, правда это или нет, но сто пятьдесят тысяч армян — цифра внушительная. За это время они обросли здесь неплохими связями, которым можно только позавидовать».
Илларион медленно и осторожно выехал из двора, памятуя, как в прошлый раз едва не оставил в выбоине переднее колесо. Знаете ли, это совсем не смешно, когда приходится ехать в автосервис. Осмотрев яму в этот раз, Забродов был убежден, что ее сделали, скорее всего, жильцы из двора, которые ненавидят, когда автотранспорт оставляют под их окнами, и не дай бог у какой-нибудь машины ночью сработает сигнализация.
«Есть же такие нервные люди на этом свете, — подумал Забродов. — Все им не так. Начнет ремонт сосед делать, так они со всех инстанций бумажки принесут, чтобы немедленно прекратили. Помню, и у меня была такая соседка».
Ночью движение по Москве успокаивалось. Конечно, на некоторых особо крупных магистралях продолжались пробки, но в целом трафик становился менее интенсивным, и Забродов не беспокоился за свой «бьюик». Он-то умел водить машину, да и ездил, как полагается, в отличие от этих сливок общества, которые наводнили дороги Москвы своими дорогущими авто, не понимая, что даже дорогая машина сама не катится, ей нужно умелое управление.
