– Марк, познакомьтесь, – сказал Шепард. – Это специальный агент Эд Гамара. Он сегодня поможет нам.
Еще один агент. Ну что ж, одним больше, одним меньше. Уайтекер дружески приветствовал Гамару. Шепард и Везеролл наблюдали за ним. По-видимому, он ни о чем не догадывался.
– Агент Гамара работает с полиграфом, – сказал Шепард.
Уайтекер посмотрел на него непонимающе.
– Полиграф, – пояснил Шепард, – это детектор лжи.
– Вас зовут Марк?
Агент Гамара пометил ручкой место своего первого вопроса на выползавшей из полиграфа бумажной ленте. Сидевший рядом Уайтекер ответил «да». Гамара поставил маленький плюсик под осциллограммой.
Уайтекер боялся пошевелиться. Его грудь и живот обвивали резиновые трубки, регистрировавшие дыхание. Два маленьких зажима на безымянном и указательном пальцах измеряли поток электронов в коже. Манжета для измерения давления крови, соединенная с трубкой, содержавшей ртутный столбик высотой сантиметров восемь, определяла объем крови, протекавшей в плечевой артерии. Уайтекер сидел лицом к окну, выходившему на шоссе. Шторы были задернуты.
Он удивился решению Шепарда и Везеролла использовать полиграф, но возражать не стал. Шепард обиняками дал ему понять, что отказ будет расцениваться как признание в обмане. Поэтому Уайтекер прошел вместе с Гамарой в соседнюю комнату, снял пиджак и терпеливо подождал, пока агент подсоединит его к аппарату. Дверь между двумя комнатами Гамара закрыл, они остались с глазу на глаз.
Манеры Гамары успокаивали; чтобы уменьшить тревогу Уайтекера, которая могла исказить истинную картину, он заранее объяснил, каких вопросов следует ожидать. Они касались исключительно Фудзивары и не затрагивали фиксирования цен.
– Вы родились в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году? – спросил Гамара.
– Да.
Гамара поставил еще один плюсик. Уайтекер дышал ровно, примерно восемнадцать вдохов и выдохов в минуту. Сердце тоже билось ровно, электрическое сопротивление кожи стабилизировалось. Прежде чем продолжить, Гамара выждал секунд двадцать.
– Вы намерены отвечать правдиво на вопросы о звонках Фудзивары?
– Да.
Сам по себе вопрос ничего не значил, он был нужен для того, чтобы Уайтекер без лишнего волнения ответил на два более существенных.
Прошло двадцать секунд.
– Вы не опасаетесь, что я задам вопрос, о котором не предупредил?
– Нет.
Гамара поставил на графике минус и проверил результаты. Уайтекер говорил правду. Он готов к проверке и не испытывал беспокойства, которое могло бы повлиять на результаты.
– До этого года вам случалось лгать с целью выпутаться из неприятного положения?
– Нет.
Это была ложь, но, очевидно, сознательная. Почти все испытуемые отвечали на этот вопрос «да»: был ли кто-нибудь полностью откровенен с родителями, рассказывая о студенческой вечеринке? Но Гамара перед испытанием объяснил Уайтекеру, что ему важно получить как можно больше правдивых ответов, чтобы ложь заметнее выделялась на их фоне.
Двадцать секунд.
– Фудзивара действительно звонил вам домой и сообщил о том, что в АДМ орудует «крот»?
– Да.
Очень важный вопрос. Уайтекер посмотрел на график. Никаких изменений. На его взгляд, все было точно так же, как при прежних ответах.
Гамара поставил плюс. От него не укрылось едва заметное смещение дихроического зубца на кардиоваскулярной кривой, свидетельствующее о сбое в сердцебиении.
Двадцать секунд.
– До этого года вам приходилось обманывать людей, доверявших вам?
– Нет.
Снова проверка результатов и снова пауза.
– Фудзивара сказал вам, что раскроет имя «крота» за определенную денежную сумму?
– Да.
Важный вопрос.
Уайтекер вновь покосился на график. И вновь не заметил никаких отклонений.
Двадцать секунд.
– Вы женаты?
– Да.
Гамара поставил плюс.
Первый этап испытания был завершен.
– Хорошо, мистер Уайтекер, – сказал Гамара, – теперь я задам вам те же вопросы еще раз. Нам нужно убедиться, что полученные результаты верны.
– Ладно, – кивнул Уайтекер. Он чувствовал себя уверенно.
И Гамара начал все снова.
Шепард и Везеролл ждали больше часа. Наконец дверь открылась, вышел Уайтекер, а за ним Гамара. Лица обоих выражали облегчение.
– Мне надо с вами поговорить, – обратился Гамара к коллегам.
