– Нет, Марк, – ответил Шепард. – Скорее всего, не имеет.
«А ведь у него докторская степень, – подумал Херндон. – Ведет себя как простачок. Задает дурацкие вопросы. При чем тут использование служебных автомобилей? Да, а главное-то – что за откаты в полмиллиона баксов?»
Тем временем тарелки опустели. Расплатившись, они вернулись в машину, Уайтекер занял переднее сиденье, а Херндон сел сзади. Он откинулся, разглядывая Уайтекера.
– Вы не против, если мы не сразу поедем обратно, а поговорим еще немного? – спросил его Херндон.
Уайтекер кивнул, ничего не сказав. Некоторое время они молча ехали по окрестностям Тейлорвилла. Затем Шепард свернул на обочину и остановился возле кукурузного поля.
– Итак, – произнес он, – когда состоялась первая сделка?
Уайтекер опустил глаза. Гипотетическое «предположим» стало реальностью.
– В декабре девяносто первого.
Они записали дату и обратили внимание на то, что это было задолго до первой встречи Уайтекера с ФБР.
– Вы лично получили деньги? – спросил Шепард. – И если да, то как они были выплачены?
– Чеками. Чеки были выписаны на разные банки. Но все они были на сумму меньше десяти тысяч долларов.
Херндон поморщился. Цифра была неслучайной. Для борьбы с отмыванием денег правительство обязало банки предоставлять отчеты обо всех операциях с суммами больше десяти тысяч долларов. Но разбиение платежей на суммы меньше десяти тысяч долларов тоже преступление, если это делается для сокрытия проведенной сделки.
– А почему меньше десяти тысяч? – спросил Херндон.
– Крупные переводы могут вызвать подозрение в маленьком городке.
– И только поэтому? А не потому ли, что вы стремились не превышать уровня, после которого банк обязан сообщать об операции властям? – резко спросил Херндон.
Тон Херндона поразил Уайтекера. Он сказал, что не понимает Херндона. Тот объяснил. Уайтекер отрицал, что пытался избежать попадания в отчет банка.
– Когда были открыты эти счета?
– Ну, в какой-то промежуток времени.
Шепард не хотел задавать следующий вопрос.
– Вы получали эти чеки после нашей встречи в девяносто втором?
Уайтекер равнодушно посмотрел на него и кивнул.
– Да, два-три чека я разместил в банке уже после этого.
На лицах агентов отразились гнев и недоверие.
– Что вы собираетесь делать с этим, парни? – спросил Уайтекер. – Вы сообщите об этом куда-нибудь? В АДМ будут знать? А мой адвокат?
Агенты ошеломленно воззрились на него. Неужели он думает, что мы утаим эту информацию? За кого он нас принимает?
Херндон снова объяснил, что они обязаны записать все, сказанное Уайтекером, и впоследствии представить эти записи защите. Так что АДМ об этом узнает, и прокуроры тоже.
Шепард спросил, стараясь не выдать своих чувств:
– Кто еще знает об этих сделках? Кому вы говорили?
– Никто больше не знает.
– Бросьте, Марк, – вмешался Херндон. – Если уж вы не удержались от того, чтобы похвастать своей ролью в расследовании, то неужели скрыли свой доход на «откатах»?
– Нет, правда, я никому не рассказывал.
Это заявление агенты встретили молчанием.
– Ну, когда проводилась эта сделка, Рэнделл спросил, о какой сумме идет речь, и сказал: «Похоже, ты и себя не обижаешь». И фыркнул. А может, хихикнул.
– Хорошо, – произнес Херндон, с трудом сдерживаясь. – Только что об этом не знал никто, теперь знает Рэнделл. Кто еще?
– Никто! Честное слово. В АДМ об этом разговора не заходило.
– Марк…
– Да нет, правда же! Никто не мог об этом знать.
Уайтекер поерзал на сиденье. Вид у него был испуганный.
– А в АДМ могут об этом пронюхать? – спросил он. – Они могут затеять расследование?
Разумеется, могут, ответили агенты. Все документы у них. Они могут расследовать все, что захотят.
– Но ведь компания закрывала на это глаза. И Рэнделл об этом знал. Я ведь не один это делаю. Все так делают.
И рассказал, что несколько лет назад казначей АДМ Франкл присвоил деньги компании. И руководству это было известно. Агенты записали это имя.>{287}
Уайтекер замолчал, уставившись на свои колени. Казалось, он впервые осознал, что происходит.
Вдруг он поднял голову.
– Это повлияет на расследование сговора о ценах?
– Да, – ответили в один голос Шепард и Херндон.
