— Бойтесь той женщины, что притворно возводит стену вокруг себя, а в то же время хитростью вызывает своего любовника из Рума. О проклятие!
И он тотчас же покинул место охоты, прибыл во дворец, сел на трон, украшенный драгоценными камнями, и задумался. А румская царевна, как увидела его лицо, все поняла сразу и спросила мужа:
— Сегодня ваша благословенная душа как будто печальна. Что этому причиной?
— Куда как хорошо ты поступила! — ответил бадшах. — Вызвала из Рума своего любовника, разделила с ним ложе, изменила мне. Какая дерзость и бесстыдство!
Бадшах сначала хотел казнить жену. Но разве может влюбленный убить свою возлюбленную? И он решил втайне: «Вместо жены надо казнить раба». Дал знак палачу и приказал:
— Сейчас же отруби голову этому рабу!
Палач выслушал приказ, забрал с собой юношу, посадил его на лобное место и сказал:
— Слушай, несчастный, пойманный роком! Неужто ты не знал, что она супруга бадшаха? Да разве можно сойтись с нею и не погибнуть? И как только ноги твои осмелились вступить в царский терем?
— Не говори так, — отозвался юноша. — Она моя родная мать. Когда мой отец скончался, она вышла замуж за бадшаха, но постеснялась рассказать ему про меня. Я не лгу! Убей меня или отпусти.
В твоей я власти: хоть живу еще — что толку?
Меч занесен, и хоть дышу еще — что толку?
Палач сжалился над юношей и не стал его убивать. «Если бадшах узнает, что это сын румской царевны, — подумал он, — он, из любви к своей жене, прикажет мне привести юношу назад. А если я его не приведу, он скажет: „Зачем ты его убил?“ — и меня самого казнит другой палач».
Вот чего опасался палач. Подумал он подумал и сказал бадшаху:
— Прибежище мира! Этого смертника я убью в таком глухом месте, где даже воды нет.
И вот он увел юношу к себе домой и спрятал его.
Спустя два дня палач явился к бадшаху и доложил:
— Прибежище мира! Голова раба упала жертвой к вашим благословенным стопам.
Выслушал бадшах эти слова, и пламя гнева его немного остыло. А румская царевна поверила палачу, и огонь материнской любви запылал в ее сердце еще жарче.
Сына схватили, а мать осталась.
Она, как цветок, увядать осталась.
Сама не своя, она думала: «Какая стряслась беда! И сын мой умер, и мужа я потеряла».
Но вот как-то раз одна старуха, что жила во дворце, спросила ее:
— О госпожа! О ком ты так тоскуешь в дни своей молодости? Почему круглые сутки лежишь, уткнув лицо в подушку?
Тогда румская царевна поведала ей обо всем и добавила:
— Вот что случилось со мною!
— Не горюй, повелительница, — проговорила старуха. — Я хитростью заставлю бадшаха сжалиться над тобой и приведу его к тебе в терем.
— Мать милосердия! — промолвила румская царевна. — Найди только лекарство от этой муки, и я наполню твои карманы и пазуху драгоценными камнями.
И вот однажды старуха подошла к бадшаху, когда тот сидел один, и проговорила:
— О царь царей! Да паду я твоей жертвой! Вот уже несколько дней, как я вижу, что ты печален. Отчего это? Все ли у тебя благополучно?
Ниспошли тебе, господь, много светлых дней!
Я, старуха, предана юности твоей.
— О мать добродетели, — ответил бадшах. — Скорбь у меня неисцелимая, а страдаю я так, что и выразить этого не могу. Горе мое в том, что жена моя вызвала из Рума одного раба и полюбила его. Раба я казнил, а жену не смог казнить: ведь один только бог знает, где правда, где ложь, а она — моя возлюбленная. Если я убью ее без расследования, а потом все окажется ложью, позор мне будет и душа моя придет в смятение. Вот какой завязался узел, и вот почему я так печален.
Выслушала его старуха и сказала:
— Не горюй, бадшах! У меня есть один амулет. Стоит положить его на грудь спящему, как тот, сам того не ведая, расскажет обо всем, что с ним случилось в жизни. Позволь я напишу несколько слов на этом амулете и передам его тебе, а ты положи его на грудь своей супруге. Тогда она выскажет все, что у нее на душе.
— Неси скорей амулет! — приказал бадшах.
Старуха быстро принесла бадшаху амулет, а сама пошла к румской царевне и сказала ей:
— Нынче ты, государыня, с вечера притворись спящей. А когда бадшах положит тебе на грудь амулет, ты словно во сне расскажи ему все про себя.
