Попугай досказал эту сказку и молвил Худжасте:
— Так-то, госпожа! Достоинства и недостатки человека узнаются по его речам.
Грубое сердце изящных речей рождать не станет.
Голосом ворона наш попугай кричать не станет.
Пусть глупец хоть сто раз пройдет по стране Ираку,
Сын Ирака повадкам глупца подражать не станет.
А теперь иди к своему возлюбленному. Поговори с ним — и узнаешь, какие у него достоинства и какие недостатки.
Выслушала его Худжаста и хотела было уйти, но в это время настало утро, и петух запел. Пришлось ей остаться и на этот раз. Тогда она заплакала и прочла такие стихи:
Заря! О что совершила ты?
Свиданья ночь погубила ты!
Двадцатый рассказ: о том, как из-за дружбы с человеком по имени Башир один араб перенес побои, но получил наслаждение
Когда солнце скрылось и взошла луна, Худжаста пошла отпрашиваться к попугаю и так стала ему говорить:
— Слушай, попугай! Скажи, зачем я каждую ночь прихожу к тебе? Для того ли, чтобы ты меня отпустил, или чтобы слушать твои советы? Ты все только выдумываешь лживые отговорки да хвастаешься своей мудростью. Хорош, нечего сказать! На что мне все это нужно?
Хлынули слезы мои; но вот рыданье прервалось.
Встань же с ложа, советчик, — мое дыханье прервалось!
— Успокойся, Худжаста, — ответил попугай. — Ты скоро соединишься со своим другом. Вот также и один араб — сначала попал в беду, а потом получил удовольствие.
Кто не познал тоски утрат,
Тому не дастся в руки клад.
— О попугай! — отозвалась на эту речь Худжаста. — Как говорится, «на устах твоих масло и сахар», — ты пророчишь мне радость. Благодарю тебя! Но скажи правду — как же мне все-таки соединиться с ним? Известна поговорка:
Пусть надежда живет,
Безнадежность умрет.
Вместо ответа попугай начал рассказывать:
— В одном городе жил красивый юноша по имени Башир. Он сошелся с прекрасной женщиной, которую звали Чанду. Прошло сколько-то времени, и их любовная тайна открылась. Тогда муж Чанду отвез ее в родную семью и оставил там. А Башир в разлуке с нею плакал день и ночь — только и делал, что вздыхал да стонал.
И вот он как-то раз пошел к одному арабу, своему закадычному другу, и сказал:
— Милый друг! Я пойду к Чанду. Пойди-ка и ты вместе со мной. Ведь люди говорят: «Единица рядом с единицей — одиннадцать», а еще говорят: «Двое лучше одного».
Араб согласился и отправился вместе с Баширом. Спустя несколько дней они подошли к тому городу, где жила Чанду. Башир сел под деревом и послал араба известить ее о своем приходе. И вот араб подошел к дому Чанду, возлюбленной Башира, и сказал ей:
— Слушай, Чанду! Башир прислал тебе привет. Он сидит там-то, под таким-то деревом, и ждет тебя не дождется.
Чанду несказанно обрадовалась и ответила:
— Передай ему от меня привет и скажи, что ночью я непременно приду к нему под дерево. А то, что мне нужно сказать ему, отложу до встречи. Когда увидимся, тогда и скажу.
Араб возвратился к Баширу и в точности пересказал ему все, что говорила женщина.
Когда настала ночь, Чанду принарядилась и пришла к Баширу, обняла его, заплакала, а он тоже зарыдал без удержу и прижал ее к своей груди.
Как описать мне это свиданье —
Горе любовников, стоны, рыданья?
Вот напишу, как их слезы лились:
«Савана и бхадона
[34] ливни слились».
Наконец, Башир выплакался и сказал:
— Ну, Чанду, эту ночь ты проведешь здесь!
— Только если этот араб исполнит мою просьбу, — промолвила Чанду. — Исполнит — останусь.
— Что за просьба? — спросил араб.
— Надень мое платье и подойди к нашему дому, — ответила Чанду. — Как придешь, сядь молча во дворике, а лицо закрой покрывалом. Если мой муж подойдет к тебе с чашкой молока и попросит тебя ее выпить, ты чашки не бери и покрывала не поднимай. Он поставит возле тебя чашку, полную молока, и уйдет, а ты тогда ее выпей.
Араб согласился. Подошел к дому Чанду и молча уселся во дворике, а лицо закрыл покрывалом. Вскоре к нему подошел муж Чанду с чашкой молока и стал говорить:
— Душа моя, я принес тебе молока. Подними покрывало и выпей чашку.
Но араб покрывала не поднял и чашки не взял. Тогда муж Чанду рассердился и принялся его бить и ругать:
— Я с тобой говорю ласково, по-хорошему, — кричит, — сама видишь, как я тебя люблю. А ты ни лица не откроешь, ни слова не вымолвишь!
