Ян ван Лейден: Это сон, Маттис.
Маттис: То, что для обычных людей — всего лишь сон, Ян ван Лейден, для пророков — внушение Господа.
Ян ван Лейден: И как же ты понимаешь его приказ?
Маттис: Он хочет, чтобы я отворил свое окно.
Ян ван Лейден: Чтобы ты глядел на звезды в небе и славил Его величие.
Маттис: Не только. И чтобы я мог видеть костры католического воинства.
Ян ван Лейден: Не понимаю.
Маттис: Господь показал мне эти костры и лишь потом приказал: «Встань и иди».
Ян ван Лейден (нетерпеливо): Знаю, знаю. Ты уже говорил об этом раньше.
Маттис: Тебе лишь кажется, что ты знаешь. А вот я на самом деле знаю, что покуда мы пребываем в этом мире, Господь будет обращать к нам слова, которые когда-то уже произносил здесь. Ибо новые слова Его мы не услышим до тех пор, пока не окажемся в Его раю. И поэтому мы обязаны искать и находить в прежних его словах новый смысл и иное значение. И по-иному толковать Его волю.
Ян ван Лейден: Какой смысл? Какое значение?
Маттис: «Встань и иди на битву», — вот какие слова хотел донести Господь до моего слуха. — «Ибо никогда не войдут в число избранных Мною те, кто безропотно сносят тяжкое поношение жилища Моего. Разве не взято оно в осаду?» И мы, стало быть, должны собрать наши силы, двинуть их из города и в чистом поле дать бой католикам. Господь и так уже — на нашей стороне, но теперь, когда мы свершим деяние, Им же вдохновленное, Он будет обязан произнести свое последнее и окончательное суждение.
Ян ван Лейден: Ты считаешь, что такова воля Господа?
Маттис: А ты сомневаешься в этом?
Ян ван Лейден (опасливо): Нет в Мюнстере человека, который был бы ближе к Господу, чем ты.
Маттис: Господь воспламеняет душу кого хочет, на тот срок и для тех целей, какие Ему угодны. Мы же одновременно — и урожай, выращенный Господом, и серп Его. И сегодня я — Его пророк, а завтра, быть может, стану самой бессловесной овцой в стаде Его.
Ян ван Лейден (как бы размышляя вслух): Разумеется, Господь ясно яснее некуда — выразил нам свою волю, повелев нам выйти за стены Мюнстера и дать решительное сражение армии епископа Вальдека. Но подумай сам, Маттис, он ведь не сказал: «Встаньте и идите», как следовало бы сказать в том случае, если бы Он хотел, чтобы мы все вместе ополчились на папистов. Ясное и властное Слово Его: «Встань и иди» было обращено к тебе. К тебе одному, Маттис.
Маттис: Да, разумеется, но один человек не может победить целую армию.
Ян ван Лейден: Отчего же? Может, если Господь того захочет. Вспомни, не ты ли сам говорил только что: «Настал час, когда Он будет обязан вынести свой последний и окончательный приговор». Господь и ты выиграете эту битву и, может быть, избавите этим наш Мюнстер от многих страданий и бедствий. И тебе вовсе и не надо будет идти в бой одному, ибо ни один военачальник без свиты не ходит, и все сопровождающие его сражаются бок о бок с ним. На этот раз непобедимым полководцем станет сам Господь — Бог рати.
Маттис: Господь вразумил тебя, а мне показал, что мой утлый разум не наделен должным даром понимания. Я сейчас же соберу несколько воинов и совокупно с ними совершу вылазку, одним молниеносным и окончательным ударом освободив город. Да, подобно молнии, посланной гневной десницей Господа, мы повергнем во прах и испепелим мощь Вальдека. В пепел и прах обратим мы книги и образы, оскорбляющие слово и образ Божий.
Ян ван Лейден: Хочешь ли ты, Маттис, чтобы мы созвали народ Мюнстера на стены, чтобы он стал свидетелем славы твоей?
Маттис: Воины, которые будут там со мной, увидят славу — но не мою славу, ибо истинная слава принадлежит одному лишь Богу. Прочее же пройдет, как облако по небу, развеется как дым. Прощай, Ян ван Лейден.
Он уходит. Слышатся голоса, звон оружия. В сопровождении нескольких человек Маттис удаляется в глубину сцены.
Ян ван Лейден: Прощай, Маттис. Ты ещё не приблизился к городским воротам, а Господь уже решил судьбу битвы, на которую призвал тебя. И столь непостижимы замыслы Его, что он не остановит твои шаги, даже если тебе суждено будет пасть в бою. Ибо как по воле Господа свершалось все происходившее в мире до сегодняшнего дня, так и все, что произойдет в грядущем, есть плод Его воли. О, как ужасно обманываешься ты, Ян Маттис — а вслед за тобой и все мы — если считаешь, будто в нашей власти обязать Господа вынести свое последнее суждение. Все суждения Его окончательны, но ни одно не может быть последним. Что бы дальше делал Господь, произнеся его? Ты сказал, уходя: «Прощай, Ян ван Лейден». Господь в этот миг уже знал, почему «прощай», а не «до свиданья».
