Ник смотрел на меня так, будто я его ударила, а в голосе звучало уже не раздражение, а злость.
– Это предательство, – жестко сказал он. – Ты согласилась остаться! У Митьки переходный возраст. Ты ему нужна.
– Митьку я все равно не брошу, – упрямо сказала я.
– Если уйдешь отсюда – бросишь! – заорал Ник, но тут же сбавил тон и заговорил хоть и намного тише, но так же яростно: – Черт возьми, да я вас больше на порог не пущу, если вы отсюда уйдете!
Я смотрела на него и думала только об одном: пусть он кричит, пусть злится, но только пусть эти минуты будут как годы…
– Я выхожу замуж, – рубанула я. – У меня есть мужчина, который меня любит.
Ник затушил окурок в пепельнице, провел растопыренной пятерней по волосам и залпом допил золотистую жидкость. Мне показалось, что злость оставила его.
– Так значит, ваша личная жизнь была очень насыщенна?
– А вы?
– А я не скрывал, что с кем-то встречаюсь.
– Нет логики.
– Какая разница? – Ник вдруг зло рассмеялся. Его смех был так неприятен, что я поморщилась. Он это заметил и, скривив губы, как капризный ребенок, сказал: – Уходите. Видеть вас не хочу.
Потом встал и вышел за дверь.
Надо было уходить. Я переоделась в джинсы и рубашку, достала из шкафа любимый джинсовый жакет. На улице было прохладно – лето только начиналось, и каждую ночь шли свежие, еще совсем весенние дожди. Собрала сумку: кошелек, зонт, напихала пару смен белья. Выбрала в косметичку самое необходимое.
Вдруг я услышала, как хлопнула дверь в комнате Ника, как скрипнула предпоследняя ступенька лестницы, хлопнула входная дверь и от дома отъехала машина.
Уходя, я остановилась на пороге.
Все, это конец. Конец моей жизни с Ником. Неожиданно стало совершенно очевидно, что я допустила непростительную ошибку.
На прощание я заглянула к Митьке. Он не сидел за компьютером, а одетый лежал на постели. Над столом горела лампа, на мониторе я разглядела закольцованный видеотрек: по полю бегают ужасные монстры, взрываются боеприпасы, из наушников доносятся еле слышные вопли сражающихся и раздаются звуки ураганной атаки.
Медовые глаза Митьки были открыты, он увидел меня и приподнялся на локтях.
– Ты куда? – Его голос был хриплым, будто простуженным.
– Я поеду в свою квартиру, в которой жила раньше.
– Когда вернешься?
Раньше мне никогда не приходилось бросать приемных детей. Я не знала, что надо говорить в таких случаях.
– Ты вернешься? – повторил он настойчиво.
– Мить, мы потом поговорим. Завтра или позже…
– Не уходи. Ты не можешь вот так уйти!
Я поняла, что он подслушивал наш с Ником разговор.
– Ты приедешь ко мне в гости?
Он молчал. Хотелось обнять его, поцеловать горячий лоб, развеять его печали. Но он был закрыт, замкнут для меня. Я пообещала себе, что, когда сама разберусь в своих чувствах, помогу ему. Не знаю как, но знаю зачем. Я хочу, чтобы хотя бы он из нас троих был счастлив.
