Выступление в роли Прерогата придало новый смысл его жизни.
– Может быть, сделаем перерыв? Я бы выпил кафа – или даже кофе, если мы сумеет его раздобыть, – сказал Омилов.
Мандериан, кивнув, заметил:
– Вийя идет сюда.
В этот самый момент огни транстуба уведомили о прибытии капсулы, и люк открылся. Женщина вышла и обвела черными глазами ангар, прежде чем остановить их на обоих мужчинах.
– Капитан Вийя, – произнес Омилов, не спрашивая о причине столь внезапного и позднего визита. – Я так и думал, что вы захотите проследить за установкой всего этого. Перечень вы найдете на коммуникаторе. Я мог бы погрузить это завтра – то есть в день, который считается завтрашним в этом перелетном городе.
Она кивнула, окинула черным взором Мандериана, держась холодно и слегка настороженно, и поднялась по трапу на свой корабль.
Мандериан с тщательно скрываемым юмором подумал, что завтра по должарскому календарю Каруш-на Рахали, Звездный Прилив Продолжения Рода. Система Должара далеко отсюда, но символическое притяжение ее четырех лун у должарианцев в крови; ему самому понадобилось двадцать лет, чтобы перестать подсознательно высчитывать следующий срок. «Она знает, – подумал он, стараясь как можно лучше спрятать свои мысли, – и ей ненавистно это знание».
Он до сих пор не мог определить диапазон ее пси-способностей, но знал, что они очень велики. Возможно, она хочет провести ночь на своем корабле из-за его удаленности от спальных помещений.
– Ну что, гностор, пойдемте пить каф? – предложил он.
Омилов, склонившийся над поддоном, выпрямился и вздохнул.
– Да-да.
Они пошли к транстубу, и Мандериану вновь показалось, что у него за плечами кто-то есть. Он не сразу узнал ауру, а когда узнал, удивился.
Но он не стал оглядываться и благоразумно промолчал, садясь вместе с Омиловым в капсулу.
* * *
Ангар был совершенно пуст, когда Вийя почувствовала присутствие Брендона. Он вышел из мрака на дальнем конце – вероятно, через служебный вход, которым иногда пользовались механики.
Она ждала, стоя наверху у трапа. Они еще не говорили друг с другом после своего свидания в доме Тате Каги на оси вращения Ареса. Старый Профет, продержав ее у себя еще несколько часов, рассказал ей о том, что произошло в кабинете Найберга, и незаметно препроводил ее обратно в Пятый блок.
На фоне обморока эйя и прочих событий, как шоком поразивших станцию, ее отсутствие никому не бросилось в глаза. А четыре часа спустя к ней пришел сам Омилов со своим поразительным предложением.
Брендон подошел к трапу, остановился, глядя на нее, и усмехнулся:
– Разрешите подняться на борт, капитан?
Юмор в рудниках материкового Должара сводился к издевательству над своими врагами. Шутить ее научил Маркхем – руководствуясь брендоновским чувством юмора.
– Нет, – сказала она. – Тебе придется прокладывать дорогу бластером.
Его глаз заискрились смехом, и она окунулась в его эмоциональный спектр, словно в пруд посреди жаркого дня.
– Смертельный поединок, – сказал он, не спеша поднимаясь по трапу. – Скоростные кремовые пирожные на сорока шагах.
Воспоминание о его вдохновенном сражении с солдатами Эсабиана в подвальных кухнях Малого Дворца вызвало у нее улыбку.
– Хотела бы я знать, как тарканцы потом объяснялись с Эсабианом.
– Барродах, конечно, соврал что-нибудь. Сказал, что против них применили секретное панархистское оружие. И теперь целые команды экспертов пытаются воспроизвести это оружие на случай, если мы вздумаем отбить планету.
– Придется вам тогда разработать противокремовые щиты, – сказала она, постукивая стилусом по планшетке, оставленной ей Омиловым.
Они прошли в рекреацию «Телварны», и Брендон включил пищевой пульт.
– М-м, – сказал он, изучая меню. – Новый статус Себастьяна творит чудеса: тут значится настоящий кофе.
– Скорее, твой статус.
– Тогда я воспользуюсь им и закажу. С щедрой порцией монтрозовского бренди. Хочешь?
– Нет, – ответила она, быстро водя стилусом. Кофейный аромат наполнил комнату.
Брендон развалился в одном из кресел, держа кружку обеими руками.
– Первая передышка за все это время.
– Все совещаетесь?
– Если бы. – Криво усмехнулся он. – Инспекции, экскурсии, торжественные обеды и снова инспекции. Стараются меня занять, чтобы я не замечал пробелов.
