Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России - страница 39
Значение коронованного креста было совершенно иным; он являлся чисто гербовым обозначением личного магистерского достоинства Павла. В отличие от обычных орденских знаков эта эмблема была интегрирована в композицию гербового щита как фигура в поле, charge. Это относится и к орденской короне: она «включена» в щит так же, как и три короны над орлом или регалии в его лапах, и этим принципиально отличается от герцогской шапки и царских корон над титульными щитками.
Сочетание орденских короны и креста появлялось в гербах великих магистров задолго до Павла I; но никогда эти два атрибута не составляли самостоятельной эмблемы.[136] В этом — исключительная новизна узаконения 10 августа.
Встает вопрос: верно ли мы поступаем, пытаясь найти строгую геральдическую логику и корректность в павловских реформах государственного герба? Не следует ли предположить, что достаточно невежественный в геральдике сенатор О. П. Козодавлев, главный советчик Павла I в делах гербоведения, просто запутался в орденских знаках?
Русская геральдика часто провоцирует на подобные вопросы. Заметим, однако, что геральдическая небрежность не означает отсутствия закономерности и, наконец, что далеко не все проекты Козодавлева и его сотрудников были приняты государем без возражений. В этом смысле характерна история манифеста 1800 года о полном гербе империи. В проекте преамбулы манифеста, представленном Козодавлевым, предыдущая реформа (10 августа 1799 года) объяснялась как следствие «соединения» Ордена «с державою России» и «присвоения» магистерского звания императорскому титулу.[137] Эти юридически некорректные пассажи были исключены, и в тексте манифеста, подписанного императором, мы читаем только о том, что, «восприяв Титул Великого Магистра», он соединил со своим гербом орденский крест.[138]
Весь текст манифеста указывает на понимание герба империи как собственного герба монарха, когда включение герба Державного ордена в его состав было простым отражением личных прав Павла.[139]
Эти права он, однако, разделял с семьей. Еще в 1797 году «Учреждение об Императорской фамилии» установило, что государственный герб «принадлежит» не только государю и его супруге, но и династии в лице великих князей, княгинь и княжен. Строго говоря, это означало, что членам правящего дома не полагалось иметь свои собственные гербы, но взамен они приобретали привилегию пользоваться гербом императора как своим собственным. Юридически великие князья в качестве гербовладельцев представляли не себя, а императора. Подобное геральдическое представительство одного лица другими широко практиковалось в Европе задолго до проникновения гербовой традиции в Россию, хотя полной аналогии узаконению Павла на Западе не существовало.[140] Поэтому в пору его правления магистерский крест мог появляться и в гербах его детей. Появился он и в гербе незаконной дочери Павла I Марфы Мусиной-Юрьевой (правда, на этот раз герб империи был «расчетверен» с частью иного герба и выглядел скорее знаком высочайшего покровительства, нежели обозначением владетельного происхождения).[141] Безусловно, все это отнюдь не означало некоего родового, династического права на магистерство или на какой-либо иной орденский статус.
Как известно, 20 апреля 1801 года, через месяц с небольшим после убийства отца, Александр I исключил коронованный мальтийский крест из государственного герба.[142] Этот акт традиционно рассматривается как симптом высочайшего недружелюбия к Державному ордену. В действительности же реформа была закономерным последствием разделения императорского и магистерского достоинств в момент гибели Павла I.[143]
Вместе с гербом империи, согласно «Учреждению об императорской фамилии», автоматически переменились и гербы великих князей.
