Собрание созывалось по инициативе группы солдат маршевого батальона, несмотря на запрещение командования. Члены инициативной группы батальона солдаты Волков, Козлов и Махонько рассказали о революционных событиях в России, о том, что вышел новый закон, который называется «Декларация прав солдата». «Наше командование, — объявила в заключение инициативная группа, — об этом знает, но почему-то все скрывает от нас...»
Офицеры в этот день в казармы не показывались. Однако перед вечерней поверкой командиры рот собрали солдат и объявили им приказ «о больших государственных переменах в России», о «Декларации прав солдата» при этом ничего сказано не было.
На молитве же в этот вечер гимн «Боже, царя храни», положенный по уставу, уже не пели.
В боевые части русской дивизии, расположенные на передовых позициях, весть о революции в России пришла несколько позже. Солдаты торжествовали. Они кричали «ура», поздравляли друг друга, целовались; на лицах расцветали улыбки. Одни говорили с восторгом: «Ну, настал конец войне», другие — «Настал долгожданный мир», а третьи уверенно заявляли: «Дождались, наконец, светлого дня — возвращения в свободную Россию».
Находились смельчаки, которые вылезали на бруствер и кричали в сторону немцев: «Эй, камарад, мир настал!», «Эй, камарад, русского царя нет! Гоните и вашего кайзера!» [68]
Зерно, брошенное весной в плодородную почву, быстро прорастает. Так было и с революционным движением среди русских солдат во Франции. Интерес к событиям на родине возрастал по мере того, как из России приходили новые вести. Солдаты возлагали большие надежды на новое правительство в стране, на Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, который, как они рассчитывали, должен дать им мир, свободу и помочь возвратиться на родину.
Русское командование во Франции расценивало настроение солдатских умов как «опасное, нездоровое течение». Оно видело, что солдаты понимают ход событий в России и активно реагируют на них, что среди солдат растет авторитет и влияние небольшой, но политически высокосознательной солдатской группы, которая ориентирует солдат во всех вопросах революции. Чтобы дискредитировать эту передовую часть солдат, русское командование потребовало от французских властей объявить французским солдатам соседних с русскими частей и населению, живущему близ русских лагерей, что эти русские солдаты являются «пораженцами» и что их следует остерегаться.
Французская реакция пришла на помощь русской реакции. «Русские солдаты уже вышли из повиновения своих офицеров, — заявляла французская реакционная печать, — не хотят воевать, отказываются выступать на фронт, а те из них, которые еще стоят на фронте, пытаются оставить свои позиции и выйти в тыл».
Все это было сплошным вымыслом. Тем не менее реакционные силы продолжали действовать. Они стали требовать, чтобы французские власти, впредь до восстановления в русских войсках порядка, запретили французам общаться с русскими. Они требовали запретить продажу русским солдатам вина и вообще всех товаров. Генерал Лохвицкий охотно откликнулся на это и издал свой особый приказ. В параграфе первом этого приказа говорилось:
«Нижним чинам, свободным от занятий, строго воспрещается шататься на дороге и у ларьков торговцев...»
Параграфом вторым объявлялось:
«Кофейня госпожи Фера закрывается на восемь дней (за то), что содержательница кофейни, несмотря на запрещение, продала русскому солдату вина»{11}. [69]
Реакционное русское офицерство и начальники французских гарнизонов клеветой на русских солдат стремились создать враждебную атмосферу вокруг русской дивизии. Они рассчитывали таким путем подавить революционные настроения русских солдат и заставить их продолжать проливать свою кровь за интересы французских банкиров.
Однако трудящиеся массы Франции сочувствовали русским солдатам и понимали их тяжелое положение в чужой стране. Вопреки запрещениям гражданское население по-прежнему старалось помочь русским солдатам всем, чем могло. Владельцы торговых заведений по-прежнему продавали русским солдатам вино, сигареты, продукты; французские солдаты приносили газеты, журналы и рассказывали все, что сообщала о революционных событиях в России французская и английская печать.
