— Тебе, тебе говорю, — обладатель таинственной шляпы пальцем поманил пристава подойти поближе к себе.
Остальные полицейские замерли, как и те, кого они грабили и раздевали. Все с открытыми ртами смотрели на дверцу дилижанса, к которой, как кролик к удаву приближался усач.
Дальше Артур особенно старался подслушать. Однако даже крошечное расстояние и полное отсутствие помех в виде шума ветра, или гомона людей, всё ещё находившихся в оцепенении, не помогло ему расслышать чего-либо важного. Только отдельные слова незнакомца, шуршание бумаг, и восторженный шёпот усача. Единственное предложение, сказанное более громко, и от того полностью услышанное, было последним напутствием обладателя безобразной шляпы приставу:
— И тогда тебя повесят!
На что усач отвечал неразборчиво, но так восторженно, словно только и мечтал о дне, когда его вздёрнут.
Полицейские нехотя развернулись, не очень понимая решение своего начальника. Они так и бубнили, не обращая внимания на цвет лица своего командира. А тот был бледен, словно мёртвый.
Незнакомец из-под шляпы сделал ещё одну неожиданность Артуру. Его губы почти прошептали:
— Услуга за услугу. Теперь ты поможешь мне!
Голос. Где же Артур его слышал? Произношение древнего языка сбивало с толку. И зачем разговаривать с ним на забытом языке? И к чему эта таинственная шляпа?
Артур достаточно попутешествовал в прошлое, дабы понять, что человек не станет просто так скрываться в прошлом от своего коллеги из настоящего. Надо было всё выяснить. Голая, правда, всегда лучше разряженной лжи.
— Не надо, — произнёс мужчина из-под шляпы. — Ты это увидишь, но несколько позднее.
— С чего ты взял? — Рука Артура замерла. Теперь он вспомнил, и его совершенно не удивило то, что он готов был увидеть.
Между тем все расселись по своим местам, и карета тронулась. Полураздетый бывший насмешник, потерявший весь свой задор и дрожащий от пережитого ужаса, жался в самом углу, прикрывая трясущимися руками лицо. Аристократ, внезапно постаревший ещё на десяток лет, сидел неподвижно, опустив голову, и стараясь не глядеть на братьев. Его жена находилась в состоянии близком к помешательству, и лишь шёпотом творила молитвы. Селена вопросительно смотрела на Артура. А тот, в свою очередь, пытался просверлить взглядом эту ненавистную и загадочную шляпу, скрывающую лицо незнакомца.
С чего он решил, думал Артур, что я смогу ему чем-то помочь? У нас ни денег, ни документов. У нас нет здесь ни одной связи. Может незнакомец надеется, что я покажу ему ближайший портал? Но, если он агент, что практически не вызывает сомнений, то эта информация доступна ему и без моей подсказки. И где я мог слышать этот голос?
Внезапно потемнело. Это оторвало Артура от размышлений, и он бросил взгляд в окно. Дилижанс неспешно вкатился в лесную тень. Стало заметно прохладнее. Звуки и запахи чащи медленно прокрались и наполнили собою салон. Перестук лошадиных копыт, как и скрип колёс стали заметно глуше, словно в ваши уши заложили ватные шарики. И без того мрачная атмосфера кареты превратилась теперь в невыносимо жуткую. Все, даже полуобморочная аристократка, тревожно завертели головами, пытаясь разглядеть сквозь мутные стёкла окон невидимую, но неминуемую, как казалось, угрозу. Но, по сторонам дороги непроглядной стеной стоял лес.
Артур почувствовал, как всем телом напряглась оперативница. Если даже ей не по себе, подумал он, то каково же должно быть этим людям из тёмного прошлого, ещё веровавших в мистические силы зла, кроме того, так много переживших за этот едва добравшийся до своей середины день? Он попытался было вернуться к своим рассуждениям, но с удивлением обнаружил, что ничего из этого у него не получается. Тогда он снова взглянул на посланника и не без тайного удовольствия обнаружил, что обычно расслабленная поза того теперь выглядела даже более напряжённой, чем у сидевшей рядом Селены. Незнакомец тоже смотрел в окно, однако умудрялся делать это так, что поля шляпы позволяли видеть лишь его небритый пару дней подбородок.
Как бы Артуру хотелось посмотреть уж если не в лицо, то в бумаги, которые этот человек показал усатому жандарму. А ещё услышать слова, предшествовавшие оптимистичному предупреждению о неминуемой каре, которые заставили посереть лицо бравого блюстителя закона, по совместительству — мелкого дорожного грабителя.
