Ей не нужно было говорить им, что очень немногие вещества эти системы могут использовать в качестве «топлива» и что нет возможности очистить мясо и фрукты, на которые они рассчитывали.
Корабль подбирал слова.
— Ну, знаете ли, это нечто вроде основополагающего открытия, я думаю, что-то вроде того открытия, за которым мы и полетели в космос. Кусочек генетической информации, которой мы теперь владеем и о которой и за миллионы лет невозможно было догадаться, если бы мы оставались дома. Кто знает, к чему этот ключик? К бессмертию?
— Помолчи, — предупредил его товарищ. Паре, которая находилась в каюте, она сказала тихо:
— Мы удаляемся, оставляем вас одних. Выйдите в коридор, если мы вам понадобимся… Отбой.
Машина ведь не может плакать, не так ли?
Долгое время мужчина и женщина молчали. Наконец, он объявил совершенно равнодушно:
— Той пищи, которая у нас есть, хватит на месяц, я полагаю.
— Мы должны быть благодарны и за это. Когда она кивнула головой, пряди волос рассыпались надо лбом и скулами.
— Благодарны! Под страхом смерти?
— Мы знали… наши «я» на Земле знали, что некоторые из нас умрут молодыми. Я шла под сканер, готовая к этому. И ты тоже, конечно.
— Да. В некотором роде. За исключением того, что это произойдет со мной. — Он судорожно вздохнул, ему не хватало воздуха. — И тебя, что еще хуже. Ты единственная Корина, которая есть у меня. Почему же мы?
Она смотрела перед собой, а потом к его удивлению улыбнулась.
— Вопрос, который никого не минует. Нам дан целый месяц.
Он прижал ее к себе и попросил:
— Помоги мне. Дай мне немного счастья.
Солнце, под названием планета номер восемьдесят два в созвездии Эридана, поднималось в бело-золотом сиянии над огромным синим краем планеты. Эта синева такая же глубокая, как океан при ветреной погоде, океан с его приливами и волнами, поднимающимися вверх… Корабль огибал планетную орбиту в направлении дня. Раскаленные облака возникали вместе с утренним светом. Позднее они водоворотом поднимутся к непорочному небу над землей, где лето и зима, штормы и тихая погода, леса, прерии, долины, холмы и вершины, реки, моря, стада за стадами, которые кормит этот мир, — их родоначальник.
Корина и Джоэл наблюдали за этим в течение часа бок о бок и рука в руке перед экраном, окруженные многочисленными механизмами. Робот и корабль хранили молчание. Вентиляторы овевали ветерком их обнаженную кожу, смешивая запахи мужчины и женщины. Часто их свободные руки ласкали друг друга или же они целовались, но они уже достаточно назанимались любовью, а теперь отдыхали.
Корабль снова попал в ночь. Напротив расцветали звезды, великолепные звезды, которые невозможно сосчитать. Она зашевелилась.
— Давай, — сказала она.
— Да, — ответил он.
— Вы можете подождать, — сказал корабль. Голос его необязательно должен был быть таким резким, но он даже и не подумал контролировать себя. — Еще несколько дней.
— Нет, — сказал мужчина. — Ничего хорошего из этого не получится, — видеть, как Корина умирает с голоду, потому что последняя еда кончилась. — Черт побери, это почти так же плохо, как свалиться отсюда вниз и наблюдать, как ее разум разлагается, пока ее тело портится и морщится.
— Ты прав, — покорно согласился корабль, — О Господи! Если бы мы только могли об этом подумать!
— Ты и не смог бы, дорогой, — сказал робот с умеренной нежностью. — Никто не мог этого предвидеть.
Женщина ласково провела рукой по переборке, как будто касалась мужчины и поцеловала металл.
Он содрогнулся.
— Пожалуйста, не нужно больше всего этого, ведь мы тысячу раз уже об этом говорили, — сказал он. — Просто прощай.
Робот заключил его в свои объятия. Женщина присоединилась к ним. Корабль знал, что они хотели, чтобы это было бы и его желанием тоже, и «Овечки могут спокойно пастись» огласило воздух.
Люди танцевали вместе.
— Я хочу сказать, — он подбирал слова, — я не переставал любить Мэри и скучать по ней, но я и тебя любил, Корина, и спасибо тебе за то, что ты была такой, какая ты есть. Мне бы хотелось, чтобы у меня нашлись лучшие слова, — закончил он.
— И не нужно, — ответила она и подала сигнал роботу.
