— Так было бы проще, — невнятно сказала она.
— Мы никогда не думали, что нам придется умереть.
— Разве ты предпочла бы такую смерть?
Броберг била дрожь. Слабость на ее лице уступила место напряжению, такому же, что было написано на его лице.
— Ну нет, — сказала она тихо, но совершенно осознанно, — Хотя, конечно, ты был прав. Спасибо за твою храбрость.
— Ты всегда была такой сообразительной, Джин. Твое воображение моему и в подметки не годится. — Скоби махнул рукой, как будто хотел отмахнуться от дурных мыслей, — Хорошо, давай свяжемся с беднягой Марком и скажем ему. Но сначала… — Его слова потеряли проникновенность, которую он в них пытался вложить. — Сначала…
Ее рука в перчатке коснулась его руки.
— Что, Колин?
— Давай решим насчет батарейки Луи, — сказал он с трудом, все еще не отводя взгляда от огромной планеты в кольцах.
— Тебе решать, хотя мы можем и обсудить этот вопрос, если хочешь. Я не стану ей пользоваться ради еще нескольких часов. Не стану я и делить ее с тобой, потому что это только продлит нашу агонию. Однако я предлагаю, чтобы ты воспользовалась ею.
— Чтобы сидеть около твоего коченеющего тела? — ответила она. — Нет. Я даже не почувствую тепла в своих костях…
Она повернулась к нему так быстро, что чуть не свалилась с выступа. Он удержал ее.
— Тепло! — выкрикнула она пронзительно, как кричит ястреб в полете, — Колин, мы дотащим наши старые кости до дому!
— Для этого, — сказал Данциг, — я заберусь на кабину корабля. Это достаточно высоко, чтобы можно было смотреть через все горные хребты и пики. Тогда у меня будет вид всего горизонта.
— Хорошо, — проворчал Скоби. — Готовься, чтобы осмотреть местность по кругу. Это зависит от многих факторов, которые мы не можем предусмотреть. Маяк на самом деле может и не оказаться таким большим, как тот, который ты приготовил. И конечно, он может быть плохо заметным и недолговечным. И, возможно, он может быть слишком низким, чтобы ты заметил его на таком расстоянии. — Он откашлялся, — В этом случае — от судьбы не уйдешь. Но ведь мы все-таки, черт побери, пытались, что само по себе здорово.
Он приподнял батарейку — дар Гарциласо. Кусок крепкого провода со снятой изоляцией подсоединил к клеммам. Без регулятора блок будет излучать максимум своей энергии через короткую замкнутую цепь. Проволока уже накалилась.
— Ты уверен, что предпочитаешь, чтобы я этого не делала, Колин? — спросила Броберг, — Твои ребра…
Он криво улыбнулся.
— Тем не менее, я лучше, чем ты, предназначен природой для бросания, — сказал он, — Уж позволь мне это маленькое мужское высокомерие. Ведь тебя посетила эта светлая идея.
— Это было очевидно с самого начала, — сказала она. — Я думаю, было бы, если бы мы не были так поглощены своими мечтами.
— Гм-м-м-м, зачастую самые легкие ответы труднее всего найти. Кроме того, нам ведь нужно было еще подняться сюда, иначе этот трюк не сработает, а игра нам сильно помогла… Ты готов, Марк? Эй, ухнем!
Скоби бросил батарейку, как будто это был бейсбольный мяч — сильно и далеко через гравитационное поле Иапетуса. Вращаясь, его неизолированная проволока начертила волшебную паутину, которую было видно. Она приземлилась где-то за кромкой воронки, сзади ледника.
Замороженные газы стали испаряться, взвились вверх, быстро реконденсировались, прежде чем рассыпаться. Как будто белый гейзер поднимался вверх на фоне звезд.
— Я вижу! — завопил Данциг, — Я вижу ваш маяк, ноги в руки и я в пути! С веревкой и запасными батарейками и со всем барахлом!
Скоби мешком плюхнулся на лед и схватился за левый бок. Броберг встала на колени и склонилась над ним, как будто они вместе накладывали руки на эту боль. Неважно. Ему недолго осталось бороться с болью.
— Как ты думаешь, как высоко этот дым поднимается? — спросил Данциг уже спокойнее.
— Около ста метров, — ответила Броберг, взвесив расстояние.
— У, черт, эти перчатки мешают мне нажимать на калькулятор… Ну, если судить по тому, что я вижу между мной и вами, приблизительно десять или пятнадцать километров. Дайте мне час или чуть больше, чтобы добраться туда, и я определю ваше точное местонахождение. О'кей?
