Н'Кумы — Победителя Львов, Бэлы с Восточных Трясин, Карины с Дальнего Востока, Леди Аурелии, Олафа-Арфиста — никого из них не было рядом, когда это произошло.
Ледник (неправильное название для этого, поскольку ничего подобного в Солнечной системе не могло быть) поднимался вверх с равнины резко, как стена. Стоя тут, все трое уже больше не могли окинуть взглядом его высот. Хотя они могли видеть, что склон, который криво обрывался вовнутрь к филигранному краю, не был ровным. В бесчисленных кратерах залегли синие тени. Солнце взобралось как раз достаточно высоко, чтобы отбрасывать их — день на Иапетусе продолжался больше семидесяти девяти Земных дней.
Данцинг прокаркал вопрос в их наушники:
— Теперь-то вы удовлетворены? Вы успеете вернуться, пока вас не застал еще один сдвиг породы?
— Не застанет, — ответил Скоби. — Мы — не механизмы, а местные породы находились в стабильном состоянии веками, это очевидно. Кроме того, какой смысл в такой экспедиции, где никто ничего не исследует?
— Я посмотрю, не сможем ли мы взобраться наверх, — предложил Гарциласо.
— Нет, подожди, — приказал Скоби, — У меня есть опыт в подъеме на горы и снежные вершины, который может как-то пригодиться. Дай-ка я сперва изучу наш возможный маршрут.
— Вы что, собираетесь лезть на эту громадину всем скопом? — взорвался Данциг. — Вы что, совсем спятили?
Брови Скоби сошлись, а губы сжались.
— Марк, я тебя еще раз предупреждаю, если ты не будешь сдерживать свои эмоции, мы отключим тебя. Мы предпримем подъем, если я сочту, что это безопасно.
Он зашагал, паря как в невесомости вперед и назад, пока обследовал фьорд. Слои и блоки различимых субстанций были ясно видны, как отдельные тесаные камни, уложенные эльфами… где они не были такими огромными, что их пришлось укладывать гиганту… Отверстия кратеров должны быть караульными постами в этом самом низком укреплении системы обороны Города…
Гарциласо, самый живой из мужчин, стоял неподвижно и весь погрузился в созерцание этой картины. Броберг наклонилась, чтобы проверить грунт, но взгляд ее был устремлен вверх.
Наконец она очнулась.
— Колин, иди сюда, пожалуйста, — сказала она. — Я думаю, что совершила открытие.
Скоби подошел к ней. Когда она поднималась, прихватила полную пригоршню красивых черных частичек, похожих на надкрылья жука, на которых стояла и, разжав руку, высыпала их на землю.
— Я подозреваю, что поэтому граница льда так остра.
— В чем дело? — спросил Данциг издалека. Он ответа не получил.
— Я по мере нашего продвижения заметила, что пыли становится все больше и больше, — продолжала Броберг, — Если она упала на пятна и куски замороженной материи, изолированные от основной массы и покрыла их, она стала поглощать исходящее от солнца тепло до тех пор, пока оно не растопило или, что более похоже, не сублимировало их. Даже молекулы воды могли выделиться в космическое пространство при такой слабой гравитации. Основная масса слишком велика для этого — закон квадратуры круга. Частицы пыли там просто протопили бы себе путь на некоторое расстояние, а потом бы их накрыл окружающий материал, обрушившись на них, и процесс остановился.
— Гм, — Рука Скоби потянулась, чтобы почесать подбородок, и натолкнулась на шлем, и это вызвало у него ухмылку, — Резонно. Но откуда появилась эта пыль, ну и лед, конечно?
— Я думаю, — голос Броберг стал настолько тихим, что он едва мог ее слышать, а ее взгляд устремился ввысь точно так же, как у Гарциласо. Он же не отвел своего взгляда с нее, когда она повернулась в профиль на фоне звезд. — Я думаю, это соответствует нашей гипотезе о комете, Колин. Комета ударилась в Иапетус. Она появилась в этом направлении, потому что так близко подошла к Сатурну, что была вынуждена под его воздействием вращаться по спирали вокруг планеты. Она была огромной, лед покрывал почти всю ее кругом, несмотря на то, что еще больше льда превращалось в пар и изчезало. Пыль — частично от нее, а частично образовалась при столкновении.
Он схватил ее за покрытое скафандром плечо.
— Твоя теория, Джин. Я не первым предположил, что это была комета, но ты первой стала искать подтверждения.
