— Но вы знаете, что Игорь арестован? — спросил Логвинов. У него начинало складываться впечатление, что он вообще попал не по адресу.
— Два дня назад ко мне приходила Тамара, его жена, и сказала, что его забрали в милицию.
— А в чем он обвиняется, вы знаете?
Красильникова утвердительно кивнула.
— И это вас не удивляет?
— Как вам сказать… — Она без всякой надобности поправила шапочку, из-под которой кокетливо выглядывала прядь оранжевых, мелко завитых волос. — И да и нет.
— Поясните, пожалуйста.
— Долго рассказывать…
— Ничего, время у нас есть.
Светлана Сергеевна не спускала с собеседника твердого взгляда своих наведенных бледно-зелеными косметическими тенями глаз.
— Когда Игорю исполнилось пять лет, муж бросил меня, — сказала она бесстрастно. — С тех пор он ни разу не видел сына, открытки ко дню рождения не послал. Я воспитывала Игоря одна, без чьей-либо помощи.
— Вы хотите сказать, что, если бы отец…
— Я хочу сказать, — перебила она, — что делала для Игоря все, что было в моих силах. Он ни в чем не нуждался, никогда и ни в чем не был хуже других детей. Поэтому и удивляет, как могло случиться, что из него вышел… — Она запнулась, потом энергично продолжала: — Я хочу сказать, что из него вышел неполноценный член общества. Безусловно, мне, как матери, обидно сознавать, что мой сын оказался преступником…
Инспектор подождал продолжения, однако Светлана Сергеевна, в очередной раз подтвердив свою непричастность к случившемуся, а заодно подчеркнув объективность своих суждений, замолчала.
— Я вижу, отношения с сыном у вас не сложились, — констатировал Логвинов. — Почему, если не секрет?
— У меня нет секретов, — тоном учительницы, поучающей нерадивого ученика, сказала Красильникова. — А отношения… отношения у нас были не хуже, чем у других… — Она выдержала паузу и добавила: — Да, не хуже. Я считаю, нормальные отношения. — В подтексте звучало: разве в других семьях лучше?
— Он доставлял вам много хлопот?
— Игорь — взрослый, самостоятельный человек…
— Это я уже слышал, — мягко остановил ее Логвинов. — Я имею в виду не последние годы, а, скажем, детство, переходный возраст.
— Не больше, чем другие.
— Значит, он рос нормальным мальчиком?
— Совершенно нормальным, — с оттенком неприязни уточнила Красильникова.
— Ну, хорошо, — сдался Логвинов. — Вы сказали, что происходящее, с одной стороны, удивило вас, а с другой — не было для вас неожиданностью. Как это понимать?
Светлана Сергеевна, сощурившись, перевела взгляд на стеклянный шкаф, словно ответ на этот вопрос лежал на полке, среди пузырьков с лекарствами, и снова твердо и отчужденно посмотрела на инспектора.
— Перед окончанием школы, — сказала она, — Игорю выдали характеристику. Он принес ее домой, показал мне. В целом о нем отзывались неплохо, но в конце было написано: «Легко поддается чужому влиянию». Я побоялась, что это может повредить ему — Игорь как раз собирался подавать документы в институт, — пошла к классной руководительнице и упросила ее переписать характеристику. Понимаете, зачем я это рассказываю?
— Кажется, понимаю.
— Новую характеристику ему написали, а характер остался, — нашла нужным пояснить Светлана Сергеевна. — Он в самом деле легко поддавался чужому влиянию. Посудите сами: поступил в университет — через год бросил. Я устроила его на работу — он обзавелся дружками, проштрафился в чем-то и уволился.
— А в чем проштрафился?
— Уже не помню… Да это и неважно. — Красильникова явно не хотела говорить о краже. — Примеров и без того достаточно. Взять хотя бы его женитьбу. Я была категорически против, но отец Тамары нажал на Игоря, и он согласился.
— А почему вы были против их брака, Светлана Сергеевна?
— Я считала и до сих пор считаю, что эта девушка ему не пара. Какая-то подозрительная семья — отец вечно в разъездах, неделями не бывал дома. Девушка оставалась одна… — Она на секунду задумалась. — Не знаю, возможно, я не права, не могу сказать. Не лежало сердце — и все. Да и рано было ему жениться…
— Вы думаете, Тамара тоже плохо влияла на вашего сына?
— Он ведь арестован, так что выводы делайте сами, — не без сарказма ответила Красильникова. — Может быть, она, может быть, Федор Константинович, ее отец.
