– Сомневаюсь, что Шиввалану придет в голову беспокоиться о возвращении, – кисло пробормотал Казуел.
– Ты знаешь, что сейчас с твоими друзьями? – Аллин закончила аккуратную штопку и откусила нитку.
– Ну, Каз? Ты ведь гадал, а? – Дарни наклонился над столом.
– Вообще-то нет, только в тот последний раз, когда ты меня просил и они еще были на том судне. – К возмущению в голосе мага прибавилась оборонительная резкость.
– А тебе что – все нужно говорить? – Дарни развел руками.
– Ты каждый час велишь мне связываться с Хадрумалом! – вспылил Казуел. – Откуда, по-твоему, у меня возьмутся силы на что-то еще?
– Прояви какую-нибудь инициативу, Сэдрин тебя побери! – Агент начал повышать голос.
В дверь постучали, и Аллин бросилась открывать.
– Эсквайр просил настоев. – Служанка в коридоре испуганно присела.
– Спасибо.
Камарл смотрел, как девушка поставила поднос на стол и торопливо вышла.
– Не думаю, что взаимные упреки окажутся очень плодотворными, – заметил он, взяв заварочный шар. Насыпал туда ложечкой сушеных трав из фарфоровых чашечек, стоявших на подносе, и защелкнул половинки сферы. – Я поговорю с дядей, может, он вспомнит еще каких-нибудь моряков, к которым можно обратиться.
Камарл положил серебряный с дырочками шар в чашку и налил кипятка из кувшина.
– Я не хочу слишком распространяться о нашем деле. – Дарни потянулся за чашкой. – Мы знаем, блондины были в этой части страны. Кто сказал, что у них здесь не осталось шпионов?
– Никаких светловолосых людей тут сейчас нет, – неожиданно вмешалась Аллин. Отложив штопку, она занялась чаем.
Дарни ошеломленно посмотрел на девушку.
– Откуда ты знаешь?
– Я говорила со служанками. – Она покраснела и покрутила в чашке заварочный шар. – Я сказала, что моя мать хочет купить белокурые волосы для парика, и попросила сказать мне, если они увидят кого-нибудь с действительно светлыми волосами. Не важно, женщину или мужчину, так как у мужчины может оказаться сестра, готовая продать свои волосы, если собирается вскоре замуж.
Аллин взглянула из-под ресниц на присутствующих. Все трое разом уставились на нее: Казуел – с раздраженным неверием, Камарл и Дарни – с удивленным одобрением.
– Я только хотела чем-то помочь. – Девушка спрятала лицо в чашку с ароматным напитком.
– Я же велел тебе не сплетничать с прислугой… – гневно произнес маг.
– Заткнись, Каз, и приготовь себе настой. – Дарни толкнул к нему поднос.
– А что, если из-за нее нас всех раскроют?
– Ну, знаешь, ты… – Дарни хотел сказать что-то очень грубое, но, увидев вежливое презрение на лице эсквайра, передумал. – Будь ты чуть мокрее, на твою голову садились бы утки, Каз.
Аллин усмехнулась, и Камарг провел рукой по лицу, стерев внезапную улыбку.
Обиженный маг занялся чаем. На него вдруг накатила отчаянная тоска по уютной гостиной матери и ее чайному подносу с новеньким серебряным сервизом, купленным во время последнего Солнцестояния. Он привык к лучшему, чем это собрание разношерстных древностей, ворчал про себя Казуел.
Эсквайр Камарл кашлянул.
– Если нет известий о наших противниках, то можно пока о них не думать. Однако, на мой взгляд, было бы полезно узнать, что делают Райшед и ваши друзья. Эсквайр Девуар, вы уже достаточно отдохнули, чтобы попробовать «гадание» – кажется, вы так это называете?
Побуждение утаить свои таланты из чистого протеста боролось с желанием Казуела снискать расположение столь влиятельного господина.
– Могу попробовать, но я очень устал, – сказал он, немного подумав.
– Спасибо. – Камарл учтиво поклонился.
Маг потер ладони.
– Мне нужна широкая плоская миска и холодная вода.
Аллин послушно сбегала за посудиной.
– У тебя есть что-нибудь, принадлежащее Шиву или той женщине? – спросил маг. – При таком расстоянии мне нужно на чем-то сфокусироваться.
Дарни порылся в карманах.
– Вот. – Он вручил Казуелу руну-кость. – Я забрал ее у Ливак, когда далазорские пастухи начали на нее злиться.
– Что он делает? – шепотом обратился эсквайр к Аллин, увидев, как маг положил в миску странно тяжелую руну, налил воды и, наклонившись к ней, глубоко вдохнул, о чем тотчас же пожалел, ибо ребра пронзило болью.
