— Потому что я его хозяйка. Я держу под контролем всю эту великолепную ярость. Знаешь, какое головокружение, какое восхитительное ощущение власти это мне дает? К слову сказать, он спал рядом со мной до конца его жизни. — Джинни чуть помедлила, криво усмехнувшись. — Зато я после этого никогда уже не была такой доверчивой.
— Из твоего рассказа следует извлечь какой-то урок, Джинни? — спросила Шарлотта, чувствуя, что у нее немного дрожит голос. Слова куртизанки подтверждали то, что она уже и сама поняла: способность Дэнда быть безжалостным воздействовала на нее как сильное возбуждающее средство.
— Да, — ответила Джинни, приподняв свои элегантно выщипанные брови. — Будь уверена, что знаешь существо, спящее в твоей постели, Шарлотта.
* * *
Монастырь Сент-Брайд,
август 1791 года
— Как я завидую вам, мальчики! — сказал брат Фиделис, принесший четверым парнишкам в ведерке их полдник — печенье, сыр и пиво, — останавливаясь у входа в обнесенный стеной садик и с явным удовольствием оглядываясь вокруг. — Вы проводите свои дни среди такой красоты!
Существовала легенда о том, что в стародавние времена один крестоносец привез из своего похода на далекий Восток желтую розу и презентовал этот уникальный цветок монастырю Сент-Брайд в благодарность за то, что монастырь приютил его семью во время чумы. Настоятель монастыря построил этот обнесенный стеной садик специально для этой розы, единственной желтой розы на всех Британских островах. Но с течением времени благодаря определенной политике численность католиков среди населения Северо-Шотландского нагорья сократилась, и для ухода за цветами, когда приходилось решать более неотложные задачи, рабочей силы не хватало. Так было до тех пор, пока нынешний настоятель, отец Таркин, не превратил монастырь в своего рода сиротский приют для внуков и внучек тех немногих шотландцев католического вероисповедания, которые остались в живых после якобитского восстания и последней неудачной попытки принца Чарли вновь обрести шотландскую корону. Отец настоятель увидел в этом заброшенном розовом саду идеальное место, где непокорные и недисциплинированные мальчишки могли бы найти применение своей энергии и научиться послушанию.
Уход за розовым садом стал специальным заданием для четверых самых шумных, самых сильных мальчиков, мастеров натворить каких-нибудь бед: Дугласа, Кита, Рэма и Дэнда, только что вылезшего из канавы, которую копал, и с озорной улыбкой взглянувшего на добродушного толстого монаха.
— Не отказывайте себе в удовольствии ради меня, брат Фиделис! — крикнул он все еще лучезарно улыбавшемуся монаху. — Вы можете занять мое место, как только пожелаете!
Брат Фиделис совсем не обиделся. Брат Фиделис никогда не обижался. Если бы Дэнд допустил подобную дерзость с любителем сада, раздражительным и угрюмым братом Мартином, ему бы в течение целой недели пришлось смазывать мазью свою тощую задницу. А брат Фиделис лишь погрозил Дэнду пальцем и сказал:
— Когда-нибудь ты оценишь то, что делаешь здесь.
— Что именно? — переспросил, прервав работу, Дуглас, который, ворча, тащил охапку соломы, чтобы мульчировать землю под пересаженными растениями.
— Поймешь, что создаешь красоту. Всем, кто приходит сюда в поисках уединения и покоя, стоит только оглянуться вокруг и прогуляться по этим тропинкам, чтобы вспомнить, как благосклонен к нам Господь.
Дуглас склонил голову набок.
— Вы действительно очень любите розы, не так ли, брат?
Брат Фиделис улыбнулся.
— Я их обожаю. А теперь возвращайтесь к работе, — сказал он и, наклонив голову, вышел из сада через единственную дверь в стене.
Рэм Манро водрузил на место тяжелый камень, выпавший из разрушающейся стенки, которой был обнесен колодец. Отступив на шаг, он утер рукавом вспотевший лоб и огляделся вокруг. Вокруг них пышно цвели розы, которым не было дела до четверых мальчишек, трудившихся в поте лица.
— Что ты по этому поводу думаешь, Дэнд? — крикнул, переводя дыхание, Рэм, обращаясь к тому месту, где за плетеной изгородью ритмично мелькала лопата Дэнда. — Превратим мы когда-нибудь этот садик в произведение искусства?
