— Пожалуй.
— А вдруг это какой-нибудь сексуальный красавец-итальянец с вот таким… — Пэм зашушукала, Салли захохотала. С Пэм всегда ухохочешься…
Плендер добился беседы с Лоусоном на фирме только для того, чтобы получить кое-какие данные о Вэйне. Но то, что он узнал, настолько потрясло его, что он тут же позвонил Хэзлтону. Старший инспектор приказал ему побеседовать с обеими девушками, выяснить, что, собственно, произошло и не получали ли они писем or «Абеля». Результаты, как доложил на следующий день Плендер, это не дало.
— Джой Линдли, та девица из канцелярии, говорит, что Вэйн всего лишь приглашал ее выпить. Никогда даже не пытался ее поцеловать, по крайней мере она так утверждает, и я ей верю. Вторая девушка, Моника Фаулер, утверждает, что временами он ее тискал и велел ласкать себя, но это все. Правда, нужно иметь в виду, что ей тогда было тринадцать и было все это четыре года назад. Говорить об этом она не хотела. И ее родители тоже. Собственно, Вэйна шантажировали они, а он был настолько глуп, что заплатил. Думаю, они уже жалеют, что опять раскопали всю эту историю.
— Ни одной из них он не писал писем?
— Нет. И никто не называл его Абелем, никогда это имя в связи с ним не слышали.
— Ну и что вы обо всем этом думаете?
— Трудно сказать, инспектор. По-моему, он не похож на убийцу, скорее бедолага, что тискает девочек где-нибудь за кустами. Но я вам хочу рассказать, что узнал от Лоусона. В последнее время они недовольны работой Вэйна. Полагаю, хотят отправить его на переквалификацию или что-то в этом роде.
— Поль, садись. Разговор предстоит неприятный. — Голос Лоусона звучал непривычно глухо. — Сегодня ко мне пришли из полиции, расспрашивали о тебе. Некий Плендер из Роули.
— Понимаю.
Лоусон продолжал все тем же напряженным тоном:
— Расспрашивали о тебе в связи со смертью Луизы Олбрайт.
— Да. Нашли письмо, которое, по их мнению, напечатано на моей машинке, каким образом — понятия не имею.
— Меня не интересуют подробности, Поль. Вот что я должен тебе сказать. Плендер хотел получить от меня дополнительные сведения — любые сведения — о твоем поведении и характере. Мне пришлось рассказать им о той девушке, родственники которой написали Брайану. Ведь иначе меня могли обвинить в сокрытии информации. И, боюсь, на этом их вопросы не кончатся. Так что извини меня…
— Понимаю. — Тик опять исказил лицо Вэйна. — Понимаю, ты должен был ему все рассказать.
— И еще вот что. Мне совершенно ясно и другим, полагаю, тоже, что в последние недели ты переживаешь серьезный стресс. Обнаружились некоторые факты — ну, хотя бы та история с туалетами, — которые показывают, что твои решения не всегда на высоте.
— Мы вернулись к прежней системе уборки. Все туалеты теперь полностью обеспечены туалетной бумагой, — Поль деланно рассмеялся.
— Это только пример. Хватает и других случаев.
Все тело Вэйна как-то обмякло, словно в хорошо сшитом костюме вдруг очутился другой обитатель. Лоусону было жаль его, но подобные чувства не имеют ничего общего с бизнесом.
— Раз уж полиция начала копать, не знаю, что она раскопает… что они могут раскопать… Надеюсь, ничего.
На столе замигал огонек телефона. Боб напустился на секретаршу, требуя, чтобы его не беспокоили.
— Есть предложение направить тебя на один из тех курсов, которые упоминались во время обсуждения доклада о повышении эффективности, — на курсы Джея Барнса Лоуренса. Ты о них что-нибудь знаешь?
— Знаю, что человек на таких курсах изображает начальника, а потом ему говорят, что он все делал неправильно. Спасибо, не надо.
— Поль, полагаю, ты не понимаешь ситуации. Я был на твоей стороне, сказал Брайану, что личная жизнь каждого человека — только его дело, но теперь, когда в дело вмешалась полиция, ничего не попишешь. Ты пойдешь на курсы. Начиная со следующего понедельника, на две недели. Когда вернешься, решим, что дальше. Или можешь на месяц уйти в отпуск, а потом посмотрим.
— Выбора у меня нет, да? Кто возглавит мой отдел? Разумеется, Эстер.
— Да, пока Эстер. Было бы лучше тебе на время уйти со сцены, лучше и для тебя, и для фирмы.
— Разумеется, прежде всего благо фирмы.
