— Настоящий подошел бы больше, — ответил Уиллис.
— Ладно. Тогда я поищу… Сегодня что?
— Среда.
— Среда, — повторил Доннер и потом почему-то добавил: — Среда — чудесный день. Попытаюсь связаться с вами еще этой ночью.
— Если позвонишь, буду ждать, иначе уйду домой в четыре.
— Звякну, — пообещал Доннер.
— О’кей, — сказал Уиллис. Встал, подтянул полотенце на бедрах и направился к выходу.
— Эй, вы ничего не забыли? — крикнул ему вслед Доннер.
Уиллис обернулся:
— Я пришел сюда только с этим полотенцем.
— Но, дружище, я сюда хожу каждый день, — сказал Доннер, — и мне это недешево обходится.
— О цене поговорим потом, когда что-то узнаешь, — отрезал Уиллис. — Пока что я не получил ничего, кроме пара.
Берт Клинг задумался, что он тут, собственно, делает. Спустившись по лестнице от станции надземки, он тут же нашел основные ориентиры. Это не были его родные места, но все же мальчишкой он шатался неподалеку отсюда, и, к своему удивлению, заметил, что в груди у него потеплело.
Взглянув вперед и пробежав взглядом по улице, он увидел плавный изгиб путей, по которым со скрипом и снопами искр проносились трамваи, что сворачивали на Кэннон-роуд и дальше на север. Видел и мерцавшие огни чертова колеса на фойе темневшего неба — каждый апрель и сентябрь тут проходили гуляния или открывался Луна-парк.
Мальчишкой он часто ходил в Луна-парк и эту часть Риверхида знал почти так же хорошо, как свой родной квартал. И там, и здесь звучала какая-то особая речь — только итальянцев, ирландцев, евреев и негров. Похоже, что в Риверхиде разожгли огонь под кипящим котлом национальностей и забыли его погасить.
В этой части города никогда не было волнений на расовой или религиозной почве, и Клинг весьма сомневался, что подобное тут вообще возможно. Вспомнил о расовых столкновениях 1935 года в районе Даймондбэк, когда люди в Риверхиде начали бояться, что беспорядки захватят и их район. Было удивительно и невероятно, что пока белые и черные в Даймондбэке перегрызали друг другу горло, белые и черные в Риверхиде молились, чтобы эта чума не распространилась на их дома.
Тоща он был еще маленьким мальчиком, но навсегда запомнил отцовские слова: «Берг, если ты окажешься замешанным в это свинство, то не сможешь сесть как минимум неделю. Так тебя выдеру, что, дай Бог, если сможешь ходить».
Зараза тем не менее не распространилась.
Теперь он шел вверх по авеню и упивался видом знакомых мест.
Молочные — «латтичини», мясные лавки, где продавали кошер, торговля лаками и красками, большой торговый дом «Эй Энд Пи», пекарня и кондитерская «Сэма» на углу. Сколько же мороженого съедено им в этой кондитерской! Он хотел было заглянуть на минутку поздороваться с Сэмом, но за пультом стоял незнакомый низкорослый тип головой как колено, совсем не похожий на Сэма. С тоской осознал, что со времен его безвозвратного детства многое изменилось.
При этой мысли он вдруг протрезвел и Бог весть в который раз удивился, почему он возвращается в Риверхид, направляясь по Де Витт-стрит к дому Питера Белла. Поговорить с юной девицей? Что он может сказать семнадцатилетней телке? Держи ноги вместе, детка?!
Он пожал широкими плечами. Высокого роста, стройный, он в этот вечер был в темно-синем костюме, а его русые волосы на фоне темной ткани казались еще светлее. Дойдя до Де Витт-стрит, он свернул на юг и достал из бумажника адрес, который дал ему Питер.
На верхнем конце улицы увидел желтую кирпичную стену, ограждавшую территорию средней школы. По обе стороны стояли жилые дома, в основном деревянные, только кое-где кирпичные постройки нарушали их однообразие. Старые деревья росли вплотную к бордюрам по обе стороны улицы, и их кроны склонились друг к другу, образуя осенними листьями сияющий соборный свод. Тишина и спокойствие царили на Де Витт-стрит. Он видел кучи листьев, скопившиеся на канализационной решетке, видел мужчину, державшего в одной руке грабли, который, заложив другую за спину, с важным видом наблюдал за крохотным костром опавших листьев, горевшим у его ног. Приятно пахло дымом. Он глубоко вздохнул. Здесь был совсем иной воздух, чем на заполненных толпой улицах 87 округа, с переполненными домами и закопченными зданиями, протягивавшими свои грязные бетонные пальцы к грязному небу. Тут были деревья вроде тех, из Гровер-парка, что врезался в 87 округ на юге. Но тут человек мог быть уверен, что за их толстыми стволами не прячется враг. В этом вся разница.
