Возможно, именно этот волнующий вопрос и стал причиной того, что она находит его столь привлекательным. Его натура сочетает в себе светлые и темные стороны, доброе и злое начало. Аристократические манеры, с одной стороны, и упрямство неотесанного мужлана — с другой.
— Знаешь, мне плевать на правила, Рэйчел.
— Меня это почему-то нисколько не удивляет. Как однажды он уже сделал это, Джексон взял ее руку и, поднеся к своим губам, прошептал:
— Поужинай со мной.
Ощутив похолодевшими пальцами тепло его губ, Рэйчел затаила дыхание. Жар, взметнувшись по руке, устремился к груди, где ее бешено колотящееся сердце заставило его растекаться горячей волной по всему телу. Ей не хотелось, чтобы он вновь целовал ей руку. Одного раза оказалось вполне достаточно, дабы понять, чем ей это грозит. За первым поцелуем последует второй и… Она попыталась отдернуть руку, но медленные, завораживающие движения его большого пальца, описывающего круги на ее коже, не позволили ей освободиться.
Его прикосновение стало обольщением, молчаливым приглашением переступить за очерченную им невидимую линию и соединиться с ним.
К своему изумлению, Рэйчел попыталась представить, каковы могли быть ее отношения со столь энергичным и неоднозначным человеком, как Джексон.
Запретными — да. Чувственными — наверняка. Сокрушительными — она в этом не сомневалась. Долгие годы она провела, одержимая одной целью — стать независимой, и ей некогда было сойти с выбранного ею пути. Но она никогда еще не встречала мужчину, который взволновал бы ее столь же сильно.
Что произойдет, если она перестанет быть такой целеустремленной, а постарается стать просто Рэйчел? Что это будет за человек? Ей становилось немного страшно от того, что она вовсе не прочь выяснить это. Слишком многое ставит она на карту, допуская подобную беспечность.
— Согласна?
Она не могла отвести глаз от его губ. Полных, крепко стиснутых, слегка опущенных в уголках, отчего выражение его лица казалось надменным. Ее мучил вопрос, окажется ли их вкус столь же тревожащим и загадочным, как и его запах.
— Н… на что? — запнулась она.
— Поужинать?
Заморгав, она высвободила руку.
— Я… я же сказала, что нет.
— Тогда, может быть, пообедаем?
— Благодарю, но я уже поела.
Это было ложью, и, словно в отместку, ее желудок предательски издал жалобный звук. Схватив тряпку для протирки пыли, она проскочила мимо Джексона и устремилась к витрине с тибетскими дароносицами, украшенными самоцветами. Вытащив дрожащими руками несколько чаш, она принялась протирать и без того уже безупречно чистые стеклянные полки.
— Рэйчел? — раздался прямо позади нее его голос.
— Да, мистер Дермонт?
— Просто Джексон.
Она пропустила эту поправку мимо ушей.
— Я нервирую тебя?
Через плечо она бросила на него, как ей казалось, сердитый взгляд. Вместо того чтобы вновь солгать, она сосредоточила все внимание на сверкающем чистотой стекле, прилагая такие яростные усилия, что все сооружение содрогалось.
— Вы пришли сюда за покупкой или с тем, чтобы отвлекать меня от работы?
— Хм…
Ощущая спиной его пристальный взгляд, она терла стекло с такой силой, что у нее начали ныть мышцы плеча.
— Действительно, теперь, после твоих слов, я вспомнил, что через пару недель у моей сестры день рождения.
Обрадовавшись перемене темы беседы, Рэйчел повернулась к нему лицом и, кашлянув, спросила:
— И что же она предпочитает?
Джексон поправил выбившуюся прядь волос Рэйчел. Она оторопела от неожиданности, ибо сделал он это так небрежно, словно сто раз до этого касался ее волос.
— Что и любая сестра.
Рэйчел с трудом проглотила слюну.
— У нее консервативные вкусы, или она любит все яркое?
Джексон в задумчивости нахмурил брови.
— Нечто среднее.
— Ей нравятся ювелирные изделия? Его недоуменная ухмылка содержала в себе вопрос: «А разве есть женщины, которым они не нравятся?».
Заставив себя улыбнуться, она прошла мимо него.
— Пожалуй, у меня есть то, что, возможно, подойдет.
Подняв крышку витрины с ювелирными изделиями, она извлекла оттуда лоток из черного бархата с лежащими на нем двумя предметами.
— Священные египетские скарабеи.
— Похоже на ожерелье.
