— Да? Впрочем, меня оно тоже удивляет. Рэйчел вышла из-за прилавка последней преграды, позволявшей ей чувствовать себя на безопасном удалении от него. Ощущая острую необходимость чем-то занять руки, она, направляясь к нему, взяла тряпку, используемую для вытирания пыли.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? Ответа не последовало, и она поняла, что он мысленно подбирает наиболее подходящие слова.
— Меня разбирало любопытство.
— По поводу?..
Непринужденным движением он взял в руки экземпляр «Камасутры» в дорогом переплете. По мере того как он пролистывал древнеиндийское руководство, наполненное рисунками и советами по получению удовольствий от секса, ехидная ухмылка все больше кривила его губы. Сердце Рэйчел замирало в груди. Его улыбки, если они искренни, способны кого угодно лишить покоя. Кровь горячей волной заструилась по венам.
Джексон поднял на нее глаза, улыбка почти исчезла с его лица. Она вдруг поняла, что он почувствовал ее реакцию, и была готова провалиться сквозь землю.
Сверля ее взглядом, он произнес:
— Мое любопытство вызвала ты.
Его ответ так поразил ее, что она выхватила у него из рук книгу и поставила ее обратно на полку. Грубая чувственность в его голосе лишила ее способности соображать. Рэйчел могла только чувствовать, и чувства эти оказались слишком глубокими и слишком ей незнакомыми, чтобы она могла с ними совладать. Почему ей не удается захлопнуть перед ним дверь?! Возвести преграду между ним и собой?..
Повернувшись к нему спиной, Рэйчел начала стирать пыль со статуэтки, обойденной вниманием матери. Она провела тряпкой по бронзовым телам слившихся в объятиях любовников и тут же поняла свою ошибку, почувствовав, как жар волной взметнулся снизу вверх по телу. Ее ладонь стиснула изящные тела скульптуры, ощутив, как теплеет металл под рукой. У нее никогда не было любовника, но вовсе не потому, что она дорожила своей невинностью, а лишь в силу инстинкта самосохранения. Урок, прекрасно усвоенный ею в детстве, проведенном в трущобах.
Но сколь бы трудным ни было ее детство, она всегда верила, что встретит мужчину, с которым разделит свою жизнь. Не с тем, кто станет просто проявлять о ней заботу, как поступал ее отец по отношению к матери, пока его смерть не разлучила их, а с человеком, которому она сможет ночью поведать свои страхи, которому сможет родить ребенка.
Рэйчел коснулась висящего на шее амулета. Какой бы хорошей ни казалась ей жизнь, без настоящей любви она неполноценна. И пусть достаточно одного его взгляда, чтобы полностью лишить ее покоя, она не думает, что Джексон Дермонт именно тот человек, который способен восполнить этот пробел. Хотя…
В памяти всплыли слова Пенни: «Жизнь прекрасна. Постарайся расслабиться и насладиться ею».
Закрыв глаза, Рэйчел еще раз глубоко вдохнула и усилием воли попыталась успокоить трепещущее в груди сердце. Но оно, не подчиняясь ей, продолжало бешено колотиться.
Тихий кашель позади заставил ее резко обернуться и вновь ощутить острое недовольство собой. Она ведет себя по-идиотски. Джексон Дермонт всего лишь очередной покупатель. Если ей дорог ее бизнес, следует начать рассматривать его именно в этом качестве.
— Можете посмотреть товары. И если у вас возникнут вопросы…
К крайнему раздражению Рэйчел, он последовал за ней к прилавку и, наклонившись, облокотился на его поверхность из старинного мрамора. Мисс Бастет отскочила от него прежде, чем он успел погладить ее. Рэйчел нахмурилась. Она не могла припомнить случая, чтобы кошка вела себя столь недружелюбно.
— Вообще-то я зашел, чтобы пригласить тебя на ужин.
Упавшая Джексону на лоб прядь волос вызвала у Рэйчел непреодолимое желание дотронуться до нее.
Быстро собрав квитанции за предыдущий день в папку, она на удивление твердо произнесла:
— Кажется, мы закрыли эту тему. Я уже сказала, что не хожу на свидания с клиентами.
Слегка скривив от обиды губы, он выглядел почти по-мальчишески очаровательным. Но только почти. Рэйчел испытывала сомнение, что что-то вообще способно полностью сгладить шероховатости его натуры. Находясь рядом с ним, она не нуждалась в картах, чтобы понять: отличающая его грубоватость стала результатом выпавших на его долю тяжелых испытаний, и, вероятно, он сохраняет ее как напоминание… О чем?
