Чарли чувствовала себя совершенно опустошенной.
— Вы двое не так уж плохи для парочки придурков.
Она попыталась не морщиться, когда Шторм положил одну руку на ее плечо, а вторую — на плечо Луки, который выглядел так, словно был готов убить рок-звезду при первой возможности.
— Если вы так благодарите нас за то, что мы лучше вас, то пожалуйста, — сказала Чарли.
Пока пьяный Шторм пытался осознать ее сухой ответ, Лука улыбнулся:
— Пора вам расслабиться.
Шторм победно поднял руки:
— Я лучший. Концерт был великолепен. Мельбурн в восторге от меня. — Он хлопнул их обоих по спине и пробормотал: — Моя работа окончена. Вечеринка начинается.
Когда Шторм ушел, Лука сказал:
— По этой части Мельбурна я точно не буду скучать.
Она посмотрела, как Шторм подошел к своей группе и стукнулся головой с бас-гитаристом, и поморщилась:
— Я думала, ты стал уважать нашу рок-звезду после тура по стране.
— Уважение исчезло после того, как он разорвал кожаные штаны на себе сегодня вечером и бросил их в толпу. — Лука поежился. — Господи, кто знает, где побывали эти штаны?
Чарли засмеялась, казалось, впервые за очень долгое время, и это было так приятно после того, как она целую неделю сдерживала свою реакцию на Луку из страха потерять свою способность противостоять ему.
Чарли не могла поверить, что он угадал правду вчера вечером. Никто не смог разглядеть ее настоящую, а ему меньше чем за две недели удалось понять ее и вывести из равновесия.
Чарли вспомнила его слова. Она не была счастлива, она чувствовала себя глубоко несчастной всю последнюю неделю, сдерживаясь только из-за страха еще сильнее привязаться к нему, хотя на самом деле она не могла ничего сказать или сделать, чтобы избежать неизбежного.
Лука из тех мужчин, в которых все влюбляются.
Всего на одну ночь она хотела отбросить свою логику и осторожность. Она хотела запомнить эту ночь.
— Наслаждаешься вечеринкой?
Лука пожал плечами, и Чарли вздохнула, когда это простое движение натянуло рубашку на его груди.
— Я бы предпочел провести оставшееся время в Мельбурне в другом месте.
Она сглотнула, чтобы снять напряжение в горле. Он мог подразумевать что угодно под этими словами. Может, ему нужно собрать вещи. Может, оставить какие-то записи для нового менеджера. Может, он просто хотел уйти от шума и возбуждения после финального концерта Шторма и освежиться, прежде чем отправиться в аэропорт.
Но, взглянув на Луку и заметив напряжение на его лице, Чарли поняла, как именно он хотел провести свои последние часы в этом городе.
Чувствовал ли он то же отчаяние, то же смущение и то же желание? Отчаяние из-за невозможности провести их последние восемь часов вместе, смущение от того, что это сделает их прощание еще тяжелее, и страстное желание последней незабываемой ночи.
Чарли понимала — она должна попрощаться и уйти.
Но она посмотрела ему в глаза и поняла, что не может уйти сейчас. Не так.
Она прерывисто вдохнула и заговорила:
— Где ты хочешь провести свои последние часы в Мельбурне?
Его глаза потемнели, когда он осторожно взял ее за руки и притянул к себе.
— Ты знаешь.
Да, она знала и хотела этого с тех пор, как попросила его отвезти ее домой после «Ариаса», ссылаясь на дела, весь день, когда они готовились к концерту, и последние несколько часов, когда Шторм исполнял один хит за другим для беснующейся толпы в Мельбурне. Она старалась сконцентрироваться на работе, чтобы не признаваться в том, что он сводит ее с ума.
Несмотря ни на что, она должна попрощаться с Лукой Петрелли.
— Это было совершенно неуместно, Чарли, забудь…
Он отпустил ее руку и сделал шаг назад, придав своему лицу спокойное выражение, но она успела увидеть отчаяние в его глазах.
— Давай сделаем твои последние часы в Мельбурне незабываемыми.
— Ты же понимаешь, что это очень плохая идея, да?
Лука прижал Чарли к двери, подняв ее руки над головой, и набросился на нее с поцелуем, от которого у нее подкосились ноги.
— Очень плохая идея, — прошептал он, целуя ее шею, покусывая нежную кожу и проводя языком по ключице, пока она не застонала.
