— Послушай, все произошло так быстро, что я просто потеряла контроль. Словно меня засосало в воронку. — Чарли перестала вертеть ручку и бросила ее на стол. Следовало рассказать ему некое подобие правды. — Мне просто нужно было время, и трехчасовая поездка в машине вместе… Это было бы слишком…
— Интимно?
— Я хотела сказать «клаустрофобно».
Он хмыкнул:
— Чарли, Чарли, Чарли, когда же ты наконец признаешься?
— В чем?
— Что ты сходишь по мне с ума.
Она фыркнула:
— Как и все остальное женское население планеты?
— Ревнуешь?
— А ты как думаешь?
Лука замолчал.
Чарли сходила по нему с ума. Она была на грани того, чтобы совершить самую большую ошибку в своей жизни и по уши в него влюбиться.
Чарли не могла этого сделать. Она не поступит так, как мать, и не будет настолько глупой, чтобы отдать свое сердце беспечному плейбою, который разобьет его, когда вернется к своей прежней жизни.
— Я понял. Все произошло очень быстро. Тебе страшно. Я тебя не виню. — Он откашлялся, и она удивилась тому, как он нервничает. — Я буду за тобой ухаживать и очаровывать тебя, и ты проведешь лучшие дни в своей жизни, но я не могу ничего обещать…
— Я знаю, — сдавленно проговорила она.
В трубке раздался странный звук, словно он стучал ручкой по столу, но он не мог этого делать, потому что это означало бы, что он так же напуган, как и она.
Но прежде она никогда не слышала таких серьезных интонаций в его голосе. Этот заносчивый и довольный собой мужчина сейчас говорил очень неуверенно.
— Но ты интригуешь меня, ты завораживаешь меня, с тобой мне хочется рассматривать драконов и копать песок голыми руками, чтобы найти самый большой кусок золота на планете. — Он замолчал и резко втянул воздух. — Знаю, это звучит безумно, потому что через неделю я уеду… кроме того, между нами все очень сложно. Но не хочешь ли ты хотя бы попробовать?
На глаза навернулись слезы, и Чарли моргнула. Он так честен с ней, в то время как она прячет свой страх за полуправдами. В конце концов этот страх уничтожит не только ее надежды на счастье, но и ее саму.
— Чарли?
Ее сердце сжалось от боли, когда она смахнула слезу, стекающую по щеке.
— Прости, я не могу. — Мобильный телефон выпал из ее пальцев и Чарли закрыла лицо руками, и заплакала.
Это была худшая неделя в ее жизни.
Отказавшись поддаться дикой страсти, отказавшись затеять интрижку с Лукой, Чарли совершила самый умный поступок в жизни. И самый болезненный.
Если раньше работа была для нее надежной гаванью, раем, то сейчас она стала лишь набором формальностей, вежливых разговоров и игры. Они оба говорили только о работе, словно ее отказ вставал между ними каждый раз, когда их пути пересекались.
Каждая минута, проведенная вместе, казалась пыткой.
Чарли никогда не сомневалась в себе как в профессионале, но окончание этого тура полностью обессилило ее. Во время свободного времени Шторма она сопровождала его и его окружение в маленькие джазовые бары, расположенные на окраинах Мельбурна, на захватывающее бродвейское шоу, в изысканные рестораны от роскошного пятизвездочного французского до маленького вьетнамского с пятью столиками.
Они шли по Вилльямстауну и потягивали латте с Экленд-стрит. Шторм и его группа наслаждались своей воскресшей славой, в то время как она оставалась в тени, изображая ответственного тур-менеджера, который всегда на страже в ожидании новых неприятностей.
Эти неприятности случались ежедневно, ведь Лука сопровождал их в каждой поездке, напоминая ей о том, чего она хотела, но не могла получить.
Разумеется, он не мог не находиться здесь: он серьезно относился к своим обязанностям и следил за финансами, но Чарли знала — дело не только в этом. У него была и другая цель — медленно сводить ее с ума.
Может, он считал, что она сдастся, если он будет мелькать перед ее глазами двадцать четыре часа в сутки каждый день? Может, он был уверен, что она не выдержит напора его очарования?
Возможно, она была слишком строга. Лука не мог изменить себя: он был привлекателен, харизматичен и общителен, и, к его чести, он с ней не флиртовал. Казалось, он так же ненавидит их встречи, как и она, так же смущается из-за их неловких разговоров.
