Эла ждала в его маленьком доме. Глаза — красные от слез.
— Привет, — сказала она.
— Я исполнил ваше желание?
— Я даже не догадывалась. Он не был нашим отцом. Мне следовало знать.
— Не представляю, откуда вы могли бы это узнать.
— Что же я наделала? Вызвала вас, чтобы вы Говорили о смерти моего отца. О смерти Маркано. — Она снова заплакала. — Секреты матери… Я думала, знаю, что она прячет, думала — это просто ее записи. Я считала, что она ненавидит Либо.
— Я только открыл окна и впустил немного воздуха.
— Расскажите это Миро и Кванде.
— Подумайте немного, Эла. Со временем они и сами узнали бы. Жестоко было скрывать это от них столько лет. Теперь они знают правду и смогут отыскать выход.
— Как мама, да? Только это будет даже не прелюбодеяние. Еще хуже.
Эндер протянул руку, погладил ее по голове. Она приняла это прикосновение, попытку утешить ее. Эндер не помнил, чтобы отец или мать когда-нибудь вели себя так. Но должны были. Иначе откуда бы он знал, что надо делать?
— Эла, вы поможете мне?
— В чем? Вы уже закончили свою работу, не так ли?
— Это не имеет отношения к Речи. Мне нужно узнать в течение часа, как работает Десколада.
— Вам придется спросить маму — только она знает.
— Не думаю, что она будет рада видеть меня сегодня.
— То есть я должна спросить ее? Добрый вечер, мамане, только что весь Милагр узнал, что ты изменяла мужу и всю жизнь лгала своим детям. Так что, если ты не возражаешь, я задам тебе парочку научных вопросов.
— Эла, это вопрос жизни и смерти для Лузитании. Не говоря уже о том, что на кон поставлена судьба вашего брата Миро. — Он повернулся к терминалу. — Войдите.
Удивленная, она пробежала пальцами по клавишам. Компьютер не отреагировал на ее имя.
— Меня изъяли. — Она обеспокоенно посмотрела на него. — Почему?
— Не только вас. Всех.
— Это не поломка. Кто-то стер файлы ввода.
— Звездный Конгресс уничтожил местный банк памяти. Весь. С нами обращаются как с мятежниками. Миро и Кванду должны арестовать и отправить на Трондхейм для суда. Это и произойдет, если я не уговорю епископа и Босквинью восстать всерьез. Вы понимаете? Если ваша мама не расскажет то, что мне нужно знать, Миро и Кванду отошлют за двадцать два световых года отсюда. Измена карается смертью. Но даже если они просто улетят, это равносильно пожизненному заключению. Мы все умрем или станем глубокими стариками, прежде чем они вернутся.
Эла тупо смотрела в стену.
— Что вам нужно знать?
— Во-первых, что узнает Конгресс, когда распечатает ее файлы. Во-вторых, как работает Десколада.
— Да, — кивнула Эла. — Ради Миро она сделает это. — Она вызывающе поглядела на него. — Знаете, она любит нас. Ради одного из своих детей она могла бы прийти к вам сама.
— Хорошо. Будет много лучше, если она придет. Через час. В кабинет епископа.
— Да, — повторила Эла. Какое-то время она сидела неподвижно, потом встала и заторопилась к двери. Остановилась. Вернулась. Обняла его и поцеловала в щеку.
— Я рада, что вы все это рассказали. Рада знать.
Он поцеловал ее в лоб. Когда дверь за Элой захлопнулась, Эндер опустился на кровать, лег на спину и стал смотреть в потолок. Думал о Новинье. Пытался представить себе, каково ей сейчас. «И пусть это было страшно, Новинья, неважно: твоя дочь сейчас торопится домой, уверенная, что, несмотря на боль и унижение этого дня, ты встанешь и сделаешь все, чтобы спасти своего сына. Я готов взять у тебя всю боль, Новинья, если в придачу получу вот такое, полное, нерассуждающее доверие твоих детей».
